| Olga777 | Дата: Вторник, 10.05.2011, 21:24 | Сообщение # 1 |
 Дирижер
Группа: Администраторы
Сообщений: 816
Статус: Offline
| С ДНЕМ ПОБЕДЫ?!
Проходят годы и
День Победы требует другого отношения.
Праздник Победы становится
ДНЕМ ПОКАЯНИЯ.
ПОКАЯНИЯ перед нашими отцами и дедами, мамами и бабушками.
Мы в долгу перед теми,
кто воистину "ковал Победу"!
Петр Лещенко именно так относился к этому ДНЮ:
БУХАРЕСТ, 1945 год
"...О государственном перевороте в Румынии мы узнали из вечерних новостей, после того, как по радио зачитали воззвание короля Михая о прекращении Румынией военных действий. Король объявил маршала Иона Антонеску и его однофамильца, вице-премьера и министра иностранных дел Михая Антонеску арестованными. Король являлся главнокомандующим вооруженных сил страны, и ни одно воинское подразделение не выступило на защиту свергнутого диктатора Антонеску. Было также сказано, что посол Германии и командующие немецкими войсками в Румынии извещены о переходе Румынии на сторону антигитлеровской коалиции и, что немецкое командование отдало приказ об отступлении, обещало, что выведет свои войска с территории страны тихо и мирно. [more]Так 23 августа 1944 года стало известно, что политический климат в стране резко изменился. Было часов десять вечера. Мама твоя была безучастна к происходящему, О-Папа пытался вызвать тебя на разговор. Такое событие в стране. Переворот. Но ты не был расположен что-либо обсуждать, отвечал односложно. Потом подошел к открытому окну:
- Какой теплый вечер. Верочка, пойдем прогуляемся.
Мы вышли из парадного, вечер и правда был чудесный. О королевском указе говорить я не решилась, но твое настроение меня беспокоило:
- Родной мой человек, Петечка, ты обидел О-Папа. Что с тобой? Разве плохо, что все скоро закончится? Ты же в поезде радовался, что советские на границе уже? Планы строил.
- Что закончится, хорошо. Но, что и для кого? Грустно. Вчера, «под ручку» с одними, других убивали. Теперь с теми другими своих союзников бить будут. Вчера их заставляли завоевывать, а сегодня они будут те же страны освобождать. Солдаты – живые люди, о душе их, кто подумал? Потом друг друга уничтожать станут. Я все это проходил. Когда две правды и две чести друг на друга шли, когда самых талантливых, лучших и честнейших уничтожали. Больно.
- Я тебя не понимаю. Ты не рад? Ведь теперь все будет хорошо. Нашей стране все должны в пояс поклониться, мир спасает от чудовища.
- Только в пояс надо поклониться солдатам и прощения попросить у всех погибших. Что ж, будем надеяться, что пришел конец войне-бойне. Смотри, как похожи эти слова, одну букву только сменил...
...На Пьяца Виктория уже собралось много народа. Наших советских освободителей румыны приветствовали от чистого сердца, с открытой душой. Чествовали освободителей, которые уничтожили главное зло - Гитлера. Все были счастливы. Нет, но ведь так все и было. Уже при мне, через год на Пьяца Виктория был воздвигнут памятник советскому солдату, «как дань уважения и признательности советским воинам за героизм, проявленный в борьбе против фашистов». А площадь переименована в площадь Победы, впрочем, Виктория и Победа одного значения слова, можно считать просто назвали по-русски. Настороженность и раздражение стали вызывать другие события. Картинка «одесской оккупации» повторялась с точностью наоборот. В Одессе, в дни оккупации, нескольким центральным улицам румыны в первые же дни своего воцарения присвоили названия в честь своих вождей и своих знаменательных дат: «Адольфа Гитлера», «Короля Михая», «Маршала Антонеску», «Дуче Муссолини», «16 октября». Спасибо, остальным улицам просто вернули дореволюционные названия. Заменили старые таблички на новые: на румынском и русском языках. Потом началась дележка земель. Пытались объявить опрос населения, эдакое демократичное присоединение одесской территории к Румынии. Не успели. И вот в Бухаресте – наши советские войска. Первым делом Румынии возвращается Трансильвания, но отбирается Бессарабия, появляются русские названия улиц и площадей, переименовываются и румынские города. Дальше и вовсе все пошло по кривой, крен произошел, страна-освободитель, которой я гордилась, постепенно завоевывая позиции на чужой территории, превращалась в страну-оккупанта. Вернее, освободители по-прежнему оставались освободителями, оккупантом власть становилась. Поэтому неправда, что русских в Румынии преследовали, что румыны ненавидели русских. Я ни разу не почувствовала этого, я не боялась говорить по-русски и на сцену выходила с русскими песнями до последнего дня. А вот недоверие, страх, жизнь с оглядкой, стали возвращаться.
Но в тот день, который мне запомнился, как триумф моей страны, на площади не было советских и румынских. Был праздник, настроение у всех было приподнятое. Устали все от войны: и солдаты, и мирные жители, и молодые и старые. Военных обнимали, целовали, благодарили, домашним вином поили, цветы им дарили. Из динамиков музыка звучала. В город вошли советские освободители, появилась надежда, что грядут перемены в стране, которые положат конец бойне. А вот тебя я не могла понять. Мне бы достучаться до твоей души мятущейся, понять твои сомнения. Ты говорил, что с приходом в Румынию советских войск, свет забрезжил, надежда появилась. Отчего же грусть эта в глазах? Предчувствия дурные? Я обратила внимание на старика-румына, который что-то пытался объяснить нашему лейтенанту, тот не понимал, только улыбался. Я решила перевести, подошла к ним:
- Земляк наш дорогой, старика зовут Стефан, он хочет объяснить вам, что лишился семьи, жилья, живет в подвале. Все потерял. Он много увидел и понял. Зачем эта война? Ведь не хотят румыны умирать, и немцы не хотят умирать, и русские не хотят. Зачем голод, холод, расстрелы? Все разрушено. Свои взрывают свои города, свои разорвали его душу. Зачем его хотел убить свой румын в парке? Потом его хотел убить советский летчик? А он ничего не сделала плохого никому. Он пришел поклониться сегодня вам в пояс. Вы принесли солнце и вернули свет румынам. Пусть Антонеску, Гитлер и Сталин выходят и убивают друг друга.
Я переводила то, что говорил Стефан. Видела искренние, все понимающие лица, глаза старика, полные слез. Лейтенант обнял старика:
- Мы тоже не хотим войны. И я потерял друзей, отца, невесту. И мне больно.
Ты стоял молча, но я знала, что в твоей душе творится. Сегодня часто думаю, что, попав в лагерь, наверное, ты не раз вспоминал тот день. День, который принес нам надежду и потом отнял ее.
То был последний день лета – 31 августа 1944 года...
...Что делать, о Сталине песен ты не пел. Кстати, у нас были в программе песни советских композиторов. Высказывалось предположение знатоками твоего творчества, что ты включил «идейные» песни, чтобы «подстраховаться на всякий случай» перед советской властью, да и советским воинам они были по душе. Что по душе воинам были, правда, а остальное – полная чушь. У тебя с середины 30-х годов в репертуаре были песни «Широка, страна моя родная», «Сердце» и «Марш» из кинофильма «Веселые ребята», «Спой нам, ветер», «Капитан». В 40-е годы появились «Темная ночь», «Я тоскую по Родине», «Синий платочек» в моем исполнении, «В лодке» Соловьева-Седого, написанная в 1947 году. Тобой еще в 1937 году в Риге было записано попурри песен Исаака Дунаевского «Широка, страна моя родная». Слова некоторые ты позволял себе менять. «Сталинский» закон, ты заменил «строгим», «комсомольское» племя сделал «молодецким». Если бы ты хотел сделать реверанс политработникам, то, выступая перед ними, ты вернул бы оригинальный текст.
Вот чего ты никогда не умел, так это заигрывать из выгоды себе. Ты не был агрессивен, повторюсь, ты не лез на баррикады, но и в Одессе, оккупированной фашистами, и в Румынии, досоветской и постсоветской в твоем репертуаре всегда были песни, которые тебе на душу легли, которые были из любимой тобой России. И пел ты их на русском языке! То был низкий поклон земле родной, людям дорогим твоему сердцу, советским военным-освободителям. И румыны полюбили твои песни, я видела, как тебе подпевали во время концертов румыны. Не помню, чтобы тебя за русский язык преследовали...".
/Из книги Веры Лещенко "Скажите, почему?!"/
ТЕМНАЯ НОЧЬ
Слова В. Агатова, музыка Н. Богословского
Из кинофильма «Два бойца»
Исполняет Петр ЛЕЩЕНКО
Темная ночь,
Только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах,
Тускло звезды мерцают.
В темную ночь
Ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком
Ты слезу утираешь.
Как я люблю
Глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу
К ним прижаться сейчас губами!
Темная ночь
Разделяет, любимая, нас,
И тревожная, черная степь
Пролегла между нами.
Верю в тебя,
Дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня
Темной ночью хранила...
Радостно мне,
Я спокоен в смертельном бою:
Знаю, встретишь с любовью меня,
Чтоб б со мной не случилось...
Смерть не страшна,
С ней не раз мы встречались в бою...
Вот и сейчас
Надо мною она кружится.
Ты меня ждешь
И у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю, со мной
Ничего не случится!
СИНИЙ ПЛАТОЧЕК
На слова Я. Галицкого и М. Максимова
Исполняет Вера Лещенко
Помню, как в памятный вечер,
Падал платочек твой с плеч,
Как провожала, и обещала
Синий платочек сберечь.
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной,
Знаю, с любовью, ты в изголовье
Прячешь платок дорогой.
Письма твои получая,
Слышу я голос родной.
И между строчек - синий платочек
Снова встает предо мной.
И часто в бой
Провожает меня облик твой,
Чувствую, рядом, с любящим взглядом,
Ты постоянно со мной.
Сколько заветных платочков
Мы сохраняем с собой!
Нежные речи, девичьи плечи
Помним в среде боевой.
За них, родных,
Желанных, любимых таких.
Строчит пулеметчик за синий платочек,
Что был на плечах дорогих!
Не случайны на земле две дороги - та и эта.
Та натруживает ноги, эта душу бередит.
|
| |
| |
