| Olga777 | Дата: Воскресенье, 29.12.2013, 21:17 | Сообщение # 1 |
 Дирижер
Группа: Администраторы
Сообщений: 816
Статус: Offline
| Тема «ПОПОВИЧ ПРОТИВ ПОПОВИЧА» казалось, исчерпана.
Пан Георгий представил автора – разведчика и писателя Константина Поповича, привел выдержки из его воспоминаний
о Петре Лещенко и дал им свою взвешенную и объективную оценку. Оценка была объективной, но выдержки Пан Георгий опубликовал только положительного характера. Оборотную сторону воспоминаний Поповича мы решили оставить для архива.
Не хотелось чернить память Петра Лещенко.
Но перечитав данный негатив, подумали мы, а ведь не на Артиста Попович тень бросил – на себя. И публикация этих опусов в стиле а-ля савич тому лишь подтверждение. Так мы решили продолжить тему, вернее, завершить ее, не пряча ничего в архиве.
Попович Константин Федорович1
ПАМЯТЬ ВРЕМЕНИ.
Воспоминания и документальные очерки
(О политических событиях в Румынии в период освобождения Советской Армией и вплоть до 1947 года)
Издательство:
Картя молдовеняскэ, Кишинев 1986
Отрывки из воспоминаний "Память времени".
Были опубликованы год спустя после книги "Трудные судьбы".
(стр 176-180)
...Поборник дружбы между народами, резко осуждающий экстремистское эмигрантское отребье, Ю.Н.Косач2 рассказал нам о некоторых разновидностях эмигрантских "воителей", очутившихся в обозе империализма. По его свидетельству, враждебные нашей стране эмигранты украинского и русского происхождения делятся прежде всего на поколения; у каждого из них — собственная политическая окраска — от националистов, покинувших родные края в период между двумя мировыми войнами, до бандеровцев, бульбовцев, мельниковцев, власовцев, так называемого Народного трудового союза и кончая самыми поздними — «диссидентами». Слушая Юрия Николаевича, я все лучше понимал то, что увидел почти сорок лет тому назад в освобожденном Бухаресте.
Одной из наиболее колоритных фигур в той среде был, безусловно, упомянутый уже мной Пётр Лещенко. Выходец из старой Бессарабии, он по его же словам в чине прапорщика вышел в отставку из царской армии, а после революции, подался в родной край, где и застала его румынская оккупация. Со временем он стал известным певцом, в чьих песнях звучала романтика ушедшей в небытие старой России. Гастролировал во многих странах, его пластинки пользовались у определённой публики неизменным успехом Лещенко содержал в Бухаресте ресторан, где исполнял свои песни; «прогорев», он торговал галстуками, затем опять попал на эстраду и т. д. Не буду греха таить, немалый интерес к нему испытывали и некоторые наши военнослужащие.
Сразу после освобождения Румынии Лещенко дал несколько концертов в театре "Альгамбра", и, не скрою, попасть на них было далеко не просто. На одном из таких концертов довелось побывать и мне. Достаточно наслушавшись об этом "бесшабашном" певце, я ожидал от него гораздо большего. На меня намного более сильное впечатление произвел сопровождающий его известный и довольно многочисленный оркестр под управлением Анатолия Альбина. Другим представлялся мне и сам Петр Лещенко. И вот передо мной оказался худощавый, со впалыми щеками, горбоносый стареющий человек в черном (не помню уже — косоворотке или пиджаке), с гитарой в руках.
...Память невольно сравнивала знакомый по пластинкам голос с доносящимися со сцены звуками и это резало слух, но присутствие певца смягчало разочарование. Выступал Лещенко и на праздничном вечере в нашей части. Любопытство, конечно, одолевало всех. Это было, кстати сказать, время, когда Лещенко, очевидно, следуя совету А. Кривицкого, обивал пороги комендатуры советских войск в Бухаресте. На вечер к нам он прибыл со своей молоденькой женой Верой, принесшей небольшой аккордеон. Будучи в хорошем расположении духа, Лещенко исполнил под гитару несколько наиболее известных своих песен. Коронным номером оказался все тот же «Чубчик», но уже в новом варианте, очевидно — специально написанном для встречи с нами. А об этом можно было судить не только по неошлифованности текста, но и по тому, что время от времени исполнитель и автор заглядывал в бумажку. Содержания я в памяти не сохранил, не помню, но помню, что рефреном через всю песню проходили слова:
Вейся, вейся, чубчик, над Берлином,
вейся, вейся, чубчик, у бойца!
Старая песня с новым текстом в исполнении певца- эмигранта вызывала двойственные чувства. Новизна интерпретации оживила присутствующих, кое-кто одобрительно улыбался, а мой фронтовой друг, сидевший впереди меня, капитан Петр Сутугин, довольно громко, слегка заикающимся голосом (следствие контузии, полученной ещё в сорок первом бросил не двусмысленную реплику: «Ишь к-какой вы-выискался. Уж ник-как и мы па-пахали». Слова Сутугина охлаждающе подействовали на некоторых увлекшихся слушателей, они сразу «убрали улыбки», кто-то из начальства повелительно кашлянул, давая понять, что реплики здесь не к месту. Лещенко, не поняв, в чём дело, а может быть и притворившись, что это его не касается, продолжал петь. Однако, когда кто-то из присутствующих предложил ему спеть "Тёмную ночь", он стушевался, а потом наотрез отказался, утверждая, что это не его репертуар и петь чужие песни не в его правилах.
Затем тихим, но приятным голоском пела миловидная Вера Белоусова-Лещенко. Пела тихо, но задушевно, аккомпанируя себе на аккордеоне, известную песню «Мама, милая мама». Капитан Сутугин и здесь не сдержался, едко вставив: «Тоже мне на-нашлась. А где твоя мама?» На сей раз он произнес осуждающие слова как бы про себя, и мало кто его услышал, но окружающие зашушукались. Нежные слова любви к маме и впрямь звучали в данном случае упреком. Уже потом мы узнали, что Вера поспешно покинула родную мать в родимой Одессе, чтобы проследовать в Бухарест в обозе беспорядочно отступающего воинства Антонеску, вместе с неким своим «благодетелем». После концерта был устроен банкет, на котором завязался откровенный, как говорится, по душам разговор. Не удержался всё тот же Сутугин.
— Господин Лещенко, — со свойственной ему прямотой заговорил он, — а ведь вы-то бе-беляк...
Лещенко опешил. На вечере, на который его пригласили, он никак такого не ожидал. Немало перед тем выпив, он не мог сразу найти подходящий ответ и наконец выдавил из себя:
— Господа, а что плохого я сделал России? Ведь я более двадцати лет служил русскому искусству за границей. А если я в «Чубчике» и говорю «Сибирь, Сибирь, Сибири не боюсь я, Сибирь ведь тоже русская земля», то и в этом нет неправды.
— А почему, — спросил кто-то из присутствующих офицеров, — вы не вернулись в Россию, как и многие заблудшие ее сыновья? — Взять хотя бы Вер-вертинского, — вставил капитан Сутугин. — Он же вернулся домой в разгар войны. На одном из не-нелегких ее э-этапов! Лещенко погрустнел и сник. — Я бы тоже вернулся в Россию, — сказал он. — А вот Вера боится. Этот случай омрачил атмосферу и многих озадачил. Вконец расстроился и сам Лещенко, который вскоре совершенно опьянел и едва держался на ногах, а собравшись уходить, никак не мог отыскать свою шляпу. Перерыли...
... — А что ж это, по-вашему? — спросил офицер.
— Да это ж блин! — ответил Лещенко.
Долго после этого вспоминали мы Сутугину, как он, встретив в штыки Лещенко с его молодой женой, все-таки наказал его, превратив в блин шляпу старого певца. Лично я после этого памятного вечера встретил Лещенко всего один раз. Он меня, оказалось, запомнил, и мы друг с другом вежливо поздоровались. Обменялись вопросами о здоровье и на этом разошлись. Настроение у него, судя по всему, было далеко не лучшим. Чувствовались удрученность, озабоченность, беспокойство. А поводов для этого, видимо, было немало. Дело в том, что воодушевление, с которым он встречал А. Кривицкого (хотя в искренности этого чувства вполне можно было усомниться), давно остыло, остались одни заботы и угрызения совести (если она, конечно, сохранилась).
В Москву, о которой он якобы мечтал, Лещенко не попал, да и попасть не мог. Выяснилось, что исполнитель «нейтральных» песен, «служитель русского искусства за границей» не побрезговал местечком в обозах оккупантов, державших путь на Одессу, куда он впоследствии перебазировал также своё бухарестское заведение. Не имея об этом точных сведений, я, однако, ничуть не сомневаюсь, что перед своей тамошней клиентурой — немецкими и румынскими офицерами — Лещенко распевал песенки совсем другого толка, с антисоветской начинкой. Вернувшись в Бухарест, когда оккупантам в Одессе стало жарко, Лещенко снова взялся за выступления в ресторане.
…Да это и не был уже ресторан Лещенко. В 1947 году заведение принадлежало уже некоему Ипсиланти, бывшему официанту Лещенко, которому хозяин проиграл его в карты. Этот очерк уже был написан, когда случай свел меня с очень интересным человеком, который помог мне в какой- то мере поставить последний акцент на «одиссее» некогда известного Петра Лещенко. В ноябре 1983 года, следуя из Киева в Кишинёв, я случайно оказался в одном купе с заместителем директора Киевского государственного театра оперетты Валентиной Осиповной Брежневой, уже немолодой, но обаятельной и очень энергичной, много видевшей и много знавшей остроумной собеседницей. В нашем разговоре мелькнуло вдруг имя Лещенко. И тут губы Валентины Осиповны искривились с чуть заметной брезгливостью. Я спросил, что она о нем знает. Глубоко затянувшись сигаретой, она холодно проронила:
— Ведь он не только в Одессе выступал. После освобождения Киева, когда ещё не исчезли все следы немецких «хозяев», некоторое время продолжали висеть расклеенные при них афиши, на которых, помню, красовалось и имя Лещенко. Притом, — Валентина Осиповна свела брови, - на этих афишах крупным шрифтом было выведено: "Концерты идут исключительно для господ немецких офицеров".
ПРИМЕЧАНИЕ
1.Константин Федорович Попович (1924 – 2010).
Родился в селе Романковцы Черновицкой области 17 февраля 1924 г. и успел получить классическое гимназическое образование в монархической Румынии. Затем долгие фронтовые дороги в рядах Красной армии и служба в должности переводчика Управления контрразведки 1-го и 3-го Украинских фронтов. В 1947-м удается осуществить свою мечту - продолжить образование, прерванное войной. Константин Попович возвращается в родные места и становится студентом русского отделения филологического факультета Черновицкого университета. Аспирантура кафедры зарубежной литературы, защита диссертации, педагогическая деятельность в Черновицком пединституте, должность заведующего отделом Института языка и литературы АН Молдовы и защита докторской диссертации "Жизнь и творчество М. Эминеску".
Награжден медалью Академии наук РМ "Дмитрий Кантемир", орденом Республики, украинским орденом "За заслуги". Кембриджский международный биографический центр Великобритании объявил Константина Поповича «Человеком года» (1999).
О нем: Константин Федорович - единственный ученый и литератор в Молдове, который пишет и публикуется на трех языках: румынском, русском и украинском. Прекрасное владение словом позволяет ему подавать читателю научные открытия и идеи в живой и увлекательной форме, которая делает их доступными не только для специалистов. Автор исторических романов "Зарево над Днестром", "Тревожный рассвет" и "Трудные судьбы", посвященных водовороту событий в Кишиневе, Хотине, Черновцах, Бухаресте в 1920 - 1930-х гг., документальных очерков военного разведчика, работ по истории литературы.
(По публикациям в Сети)
2. Юрий Николаевич Косач (* 5 (18) декабря 1908, с. Колодяжное, Ковельский район, Волынская область - ? 11 января 1990, Пассеик, штат Нью-Джерси, США)- украинский поэт, прозаик, драматург, редактор. Племянник Леси Украинки. В УРЕ ошибочно утверждается, что Ю.Косач родился 22 ноября ( 5 декабря) 1909 года в Киеве. С 1918 года жил в Западной Украине, окончил гимназию во Львове. Высшее образование получил в Варшавском (юридический факультет) и Парижском университетах. На студенческие годы пришлось начало его активной общественной и литературной деятельности. С июня 1929 года его рассказы и стихи печатались в журнале "Новые пути" ( Львов, редактор - А.Крушельницький). В начале февраля 1931 года его и еще семерых юношей за антигосударственную националистическую деятельность арестовала польская полиция. Их держат в Луцкой тюрьме 17 месяцев, вплоть до суда, который состоялся 5 декабря 1932 года. Юрию Косачу, как главному обвиняемому, вынесли приговор - 1 год заключения.
1934-1935 годы – вышли две книги Юрия Косача, за которые ему присудили II премию Общества писателей и журналистов им.Ивана Франко (премия ТОПИЖ). 1943 год - вернулся из Парижа во Львов. 1943 - 1944 - работал в редакции журнала "Львовские вести". В марте 1943 года на львовской сцене состоялась премьера исторической драмы Юрия Косача "Осада".
1944 - 1945 годы – немецкий концлагерь и лагерь для перемещенных лиц. 1949 год - эмигрировал в США, где редактировал литературную газету "Горизонты" и "За синим океаном".
Десять лет назад 11 января 1990 Юрия Николаевича Косач не стало. Последние годы жил чрезвычайно скромно, если не сказать бедно, умер одинокий, почти забыт и как человек, и как писатель. Похоронен в городе Пассеик (штат Нью Джерси, США). Большая мечта Косача — «чтобы его единственный сын увидел Родину своей семьи, поклонился могилам родных» так и не сбылась, Юрий Юрьевич Косач на Украину никогда не приезжал.
В последнем своем сборнике Юрий Косач с грустью напишет:
Умру я, может, в стороне чужой,
Хотя Днепр уважаю больше всего,
Однако меня в далекий край, на юг мой
На лезвии молния занесет.
С ветрами и громами
Я буду жить на земле моей
Но не тут
Где только смертная тишина.
Сергей Гупало: «В Украину Юрий Косач возвращается после ее оккупации гитлеровцами. Однако во Львове его арестовывают, бросают в концлагерь, а затем вывозят в Германию. Послевоенные годы в Германии весьма плодотворные для Юрия Косача. По его утверждению, тогдашний литературный процесс в Украине находился в глубоком кризисе. И.Багряного, В.Домонтович, Ю. Шереха - его тогдашние единомышленники. В Германии появляется свет его повесть "Эней и жизнь других", которая перекликается с написанным в 1929 году рассказом "Конец атамана Козыря", где изображено разочарование, духовную драму украинского националиста. Эти произведения стали пророческими для дальнейшей судьбы Ю.Косача. Вскоре, оказавшись в США, Юрий Косач сменил идеологические ориентиры. В национализме он стал видеть зло, а советская Украина стала для него райским уголком. В 1964 году писатель посещает СССР, куда его приглашают на 150-летие со дня рождения Т. Г. Шевченко. Вернувшись в США, в интервью "Украинский вестям" Юрий Косач отмечает: "Украина - это страна раскованно Прометея. Того, что столько столетий наказывался за свое дерзание быть равным богам. Сейчас Прометей освобожден. Вчерашний плебей, варнак, изгоев, крепостной, раб стал обладателем духа: он строит города, организует области, экономические районы, планирует, творит, приказывает, ведет народ вперед и вперед ... ". Только Богу известно, как бывший поборник Украины самостоятельной и свободной стал патриотом Украины советской, как оказался в крайне сложной ситуации, "поставив своей целью борьбу не на жизнь, а на смерть с так называемой доктриной и людьми национализма, осознав себе огромный вред, который они наносят украинского народа ...».
Не случайны на земле две дороги - та и эта.
Та натруживает ноги, эта душу бередит.
|
| |
| |
