| Georgo | Дата: Понедельник, 13.05.2013, 01:40 | Сообщение # 1 |
 Дирижер
Группа: Администраторы
Сообщений: 388
Статус: Offline
| 
Публикация Светланы Линс
Начало. Главы 1 и 2
Глава 9. «Гуманитарная помощь в полном смысле этого слова».
Я вернулся в Киль, и через несколько месяцев оказался в городе Могилеве, в Беларуси. Был приглашен сопровождать гуманитарный груз, как переводчик. В то время, в 1991 году, в Шлезвиг-Гольштейне было очень мало русских, которые говорили бы одновременно на русском и немецком — попасть на жительство в Германию было для них нереальным делом. Так вот, мы везли подарки для детей, пострадавших от чернобыльской аварии.Как только мы приехали, нас, конечно же, приняли на самом высоком уровне. Мы удивлялись щедрому столу – все было заставлено тарелками с салатами, колбасой и красной рыбой. А мы-то думали, что едем помогать голодающему и погибающему от радиации народу. Тут же стояли бутылки водки, но никто из нас особо не пил, так как мы все по очереди сидели за рулем, и ответственность за груз была большой. Пикник был устроен на природе, на опушке леса. Мы измерили там радиационный фон – он был в пределах нормального, могилевский район лишь частично пострадал от радиации.Привезенный нами гуманитарный груз на следующий же день после прибытия стал куда-то исчезать. Администрация Могилева говорила нам, что это все идет особо нуждающимся людям, которых мы и в глаза не видели. Но Могилев – город небольшой, и до нас быстро дошли слухи о том, что гуманитарная помощь «перекочевывала» в частные руки, а оттуда – на вещевые рынки. Убедиться в достоверности этой «неофициальной» информации не составило для нас особого труда. Тогда мы приняли решение нашей небольшой командой, что оставшийся груз мы сами развезем детям по детским домам, интернатам и школам Могилева и области.Надо сказать, что после случившейся трагедии в Чернобыле, вся Германия приняла участие в помощи пострадавшим людям. Почти каждая семья собрала небольшой подарок, в котором были практически новые вещи — шоколад, детские игрушки, одеяла, подушки, постельное белье и пр. Люди приносили все аккуратно упакованное и украшенное красивой оберточной бумагой. И в это было вложено столько человеческого сострадания и душевного тепла, что мы просто не могли допустить того, чтобы все это пропало или было продано на вещевых рынках.
Ночевали мы в гостинице, завтракали в ресторане, и, конечно же, были на виду у всего городка. Иностранцы в те времена Могилев посещали не часто. Так к нам подходили молодые женщины из местных и в открытую предлагали свои «женские» услуги. Одна даже предложила мне, чтобы я на ней женился. Мне это было удивительно – как такая молодая и красивая женщина, совершенно не зная меня, может мне предлагать такие вещи! Интересно, что судьба через десять лет после нашей поездки в Могилев, распорядилась так, что я познакомился в Киле с женщиной, которая была родом из Могилева, и женился на ней.Хотя, за эти десять лет, конечно же, много воды утекло, я не был пуританином и знакомился с женщинами. И даже был влюблен в одну русскую из Костромы, которая сыграла в моей жизни очень коварную роль – она искала себе богатого мужа и приняла меня за такового. Но, когда она узнала, что я «гол, как сокол», ушла от меня на поиски более удачного варианта. И, надо сказать, ей это удалось! Другое дело, что для этого понадобилось, как говорят, «продать черту Душу». Дорогую цену заплатила она, чтобы стать богатой — променяла искреннее чувство, что бывает в жизни чрезвычайно редко, на иллюзорность богатства.Я же очень любил эту женщину и ради нее был готов на любые жертвы – даже женился на ее дочери, чтобы она могла остаться жить в Германии. Я понимал, что это было юридическим и моральным преступлением, но я не мог смотреть на плачущую женщину, которая умоляла меня спасти ее ребенка, погибающего в этой преступной и криминальной России! Я многим помогал, чем мог, и тут я снова вступил на эту дорожку, которая у русских всегда связана с экстримом.Ну, что ж! Мы договорились с Таисией*/, что как только ее дочь Ирина получит вид на жительство, мы поженимся «по-настоящему» и подарил ей нательный крестик моей матери в знак нашего обручения. Итак, мой одинокий дом наполнился женскими голосами. Это было мое первое длительное и близкое «погружение» в настоящий советский быт и отношения, которые мне не были известны. Ведь, моя мать и бабушка получили еще дореволюционное воспитание и оно значительно отличалось от советского. Моя мама хорошо знала иностранные языки, соблюдала этикет, никогда не одевала брюк и понимала, что имеют в виду немцы под названием «тиш культур» (наука поведения за столом).Я терпеливо вводил мою новую, молодую «жену» и ее мать в тонкости немецкого быта и учил их готовить обед, а, чаще всего, готовил его сам, так как женщины всегда куда-то торопились – у них всегда были неотложные дела. Моя жизнь из спокойной, размеренной превратилась в наполненную разными событиями и поездками в поисках «бизнеса», который мне обещали мои новые спутницы жизни. На самом деле, как я это позже понял, они преследовали лишь свои личные цели, и я был только средством в их достижении, так сказать, «трамплином» в их новую жизнь.«Невинная девушка», о которой так волновалась мать, оказалась симпатичной, высокой, стройной женщиной, которая интересовалась молодыми мужчинами и вовсе не была похожа на «жертву социализма». Она быстро нашла себе применение на немецкой земле, благо интерес немецких мужчин к русским женщинам до сих пор не ослабевает. За три года моей «женитьбы» я побывал в Костроме, в Белгороде и Харькове, где познакомился со многими русскими людьми, в том числе и с женщинами, которые все почему-то хотели непременно переселиться в Германию и выйти замуж за немцев.Было странно для меня все это слышать, так как они не представляли, какие трудности ожидают их в Германии – незнание языка, другой образ жизни в чужой стране, я уж не говорю о притирке разных характеров. Обычно русским невестам предстояло выйти замуж за человека намного старше, который надеялся на помощь русской женщины на старости лет, на то, что она будет готовить, убирать, стирать и гладить, да еще и дарить свою нерастраченную славянскую нежность и молодой темперамент, которого так не хватает немецкому бюргеру. А мнимое богатство, на которое рассчитывают молодые бестии, по приезде их в Германию, куда-то улетучивается. Им приходится находить себе любую работу, чтобы потом похвастаться перед подружками, оставшимися в России, что все у них «окей», и они процветают.Так и мои «девушки», покрутившись в немецкой действительности, решили пойти «ва банк» — искать не иначе, как миллионера (в противном случае, жизнь в Германии не имеет смысла!). Ставка была сделана на молодую, Ирину. И вскоре престарелый богач из Мюнхена не оставил себя долго ждать — нужно было только знать определенные места отдыха таких господ.
К этому счастливому периоду нахождения «денежного мешка», в жизни моей «жены» произошли интересные перемены – она пережила настоящую любовь к моему сыну Годеру и родила от него ребенка. Казалось бы, жизнь подсказывала ей правильное решение – выйти замуж за своего ровесника и отца ее ребенка. Но это бы означало отказаться от своей мечты – зажить богато и красиво! Мать и дочь были одержимы этой целью – богатство любой ценой, даже ценой своего личного счастья, и любым путем, даже криминальным….
*/Примечание — в целях сохранения приватной сферы участников событий, описываемых в этой главе, их имена были изменены.
Глава 10. «Возвращение на круги своя…»
Как это ни странно, но после всех моих неудач и ошибок в личной жизни, я не перестал общаться с русскими людьми. Более того, с возрастом мой интерес к России только усиливался, и я заметил, что мне составляет невероятное удовольствие говорить и думать на русском языке. Поэтому, когда я расторг мой «неправильный брак» с молодой Ириной и расстался с ее матерью, то не стал шарахаться от русских женщин, но уже смотрел на них с определенной осторожностью.Конечно, я сильно переживал всю эту историю, писал этим женщинам письма — все не мог понять, что они ушли от меня окончательно и бесповоротно. Но, увы! Это было так. Несколько лет понадобилось мне, чтобы залечить эту душевную рану. Свою будущую супругу я нашел, не выходя из своего дома. Это про меня говорят, что «твоя Судьба тебя и на печке найдет».Мне позвонила русская женщина, которая хотела мне передать письмо из России. Это было как раз на Пасху, и я приготовил пасхальный кулич по рецепту моей матушки – из свежего творога. Я всегда исполнял этот ритуал в память о ней, так как она любила этот светлый праздник и всегда к нему тщательно готовилась – ну а я часто помогал в ее хлопотах и знал все премудрости его изготовления.Нужно было купить несколько литров настоящего, деревенского молока, сделать из него творог, добавить масло, лимонную эссенцию, перемешать, положить все в форму и выставить на холод. Это и есть самая настоящая «пасха», которая впоследствии была заменена на кулич, выпекавшийся в печи или духовке. Так что я являюсь хранителем многих русских рецептов, которые были известны моей семье, и я, как мог, сохранял их и готовил для себя.Женщина, которая пришла ко мне с письмом, была печальна и скромна. Похоже, что ее жизненная ситуация была не из легких – она, конечно, мне об этом поведала. Немец, с которым она познакомилась в Киле, оказался горьким пьяницей и она не знала, что дальше делать, так как хотела, как и многие русские женщины, остаться в Германии. Она говорила, что хотела бы учиться в университете – ей нравится изучать языки, и она не боится трудностей. У нее были длинные, светлые волосы, заплетенные в косу, и она внимательно смотрела на меня своими большими, голубыми глазами. Я угостил ее самодельной пасхой и напоил чаем. Потом она ушла, не сказав даже, где ее можно найти.Через какое-то время мы встретились в городе, и я сказал ей, что она всегда может рассчитывать на меня. И если ей будет у знакомого невмоготу, она может переехать в мой дом и пожить какое-то время у меня. Я и не думал, что через неделю моя новая знакомая приедет ко мне и будет у меня жить! Ее друг Дитер попал в больницу, и она каждый день ходила к нему, возвращаясь в слезах… Ей было очень тяжело. При этом Наталья, так звали эту женщину, самоотверженно начала наводить чистоту и порядок в моем доме. Она кинулась мыть старинные высокие окна, натирая их до блеска, сняла паутину со стен, и в доме стало уютно и запахло свежестью.Потом, увидев, что я перевожу одну русскую книгу на немецкий язык, стала усердно помогать в переводе. Она не сидела ни минуты, сложа руки – ей до всего было дело, и ее энергии можно было позавидовать. При этом она сама перевела свои документы на немецкий язык, заверила у нотариуса и отдала их в Кильский университет. Иногда она звонила своим родителям и меня всегда трогала та нежность, с которой она к ним обращалась. Словом, когда она стала уезжать, я почувствовал какую-то потерю в моей жизни.За этот месяц, что она у меня жила, я успел привыкнуть к ней – она чем-то напомнила мне мою бабушку. Что-то в ней было такое особенное. Вот я и сказал Наталье: «Знаешь, я хочу тебе помочь. Оставайся на всю жизнь со мной». Мы не говорили о любви – это было бы нечестно. Я просто понял, что мне нужна хозяйка в доме, помощница и понимающий друг.Наталья уехала в Белоруссию и стала оформлять свои документы для замужества. На ее пути было много препятствий в виде отказа в визе, пропажи документов, но она все это сумела преодолеть. Я звонил ей в Могилев, где она жила у своих родителей и поддерживал ее в течении года морально и материально. Вскоре мы оформили наш настоящий брак, Наталья поступила на факультет Славистики Кильского университета – и жизнь пошла своим чередом.Я стал приучать мою жену к немецкой кухне с упором на салаты – зеленые и фруктовые. Мы стали ходить пешком по 8-10 километров вдоль моря, при этом обсуждая многие темы – политические и философские. Я познакомил мою жену с моим кругом друзей, и они приняли ее, как равную. Я видел, как моя жена изо всех сил старается изучать немецкий язык, не отставать от молодых студентов, хотя ей было все это очень сложно. При этом она, чтобы помочь своим родителям и сыну, пошла убирать офис у своей подруги.Я видел, что русским женщинам очень трудно приходится на чужбине, когда не с кем поговорить о своих проблемах – настоящих подруг найти практически невозможно. Наталья нашла выход – она стала петь в немецком ансамбле, в котором пели песни на русском языке…Не все в нашей супружеской жизни проходило гладко – да и, наверное, никто не может похвастаться семейной идиллией, но нам хватает всегда ума на завтрашний день помириться. Так мы уже живем 12 лет и всегда обсуждаем друг с другом (мы говорим на русском языке!), как прошел день, что нового мы узнали, и нам всегда интересно друг с другом.Я освоил компьютер и теперь без него практически не обхожусь. Все еще строю планы на будущее – вот придет весна, станет тепло, я одену спортивный костюм и буду бегать, как раньше, вдыхая полной грудью морской воздух и ощущая себя молодым юношей… Я швырну подальше свой костюм, разденусь, как первобытный Адам, лягу на мягкий белый песок, и подставлю свое тело солнцу и буду смотреть в небо – в его голубой бездне летят в сторону России серебристые самолетики… летят в мою дорогую Россию, без меня…
«Александр из Александровки. Воспоминания эмигранта первой волны»
|
| |
| |
