Продолжение темы читайте у Майи РОЗОВОЙ "Конец эпохи ВОЗРОЖДЕНИЯ"

http://petrleschenco.ucoz.ru/forum/3-315-1

Совсем по-иному, чем у Бодо, сложилась судьба Иго Сыма. В довоенных фильмах он изображал элегантных мужчин — аристократов и военных. Сравнительно (с Еугениушем Бодо) мало сыграл в главных киноролях, сосредоточившись на эстраде. Вероятно, причиной этого было не слишком уверенное владение им польским языком — его отец был австрийцем.

По-видимому, ещё до начала войны Иго Сым, который часто бывал в Берлине на киносъёмках, завязал некоторые отношения с нацистами. В 1939 году Сым остался в Варшаве и объявил себя фольксдойчем. Он работал переводчиком, сотрудничал с гестапо, был вхож в дома видных представителей оккупационных властей, выполнял ответственные пропагандистские поручения по линии ведомства Геббельса. Помог организовать арест Ханки Ордонувны — своей довоенной коллеги по театру, партнерши по кино, соседки по дому и, кто знает, своей давней любовницы (Ханку тогда вызволил ее муж-граф, её удалось переправить в Вильно, где она вскоре была арестована уже НКВД; с мужем она потом смогла встретиться только лишь в далёком Ташкенте).

Судом Армии Крайовой был приговорён к смерти. Приговор был приведён в исполнение 7 марта 1941 года. Вспоминает один из участников «акции»:

[Сым] жил на Маршалковской, 10, на четвёртом этаже. В 7:10 мы постучали в дверь. Открыла нам прислуга.

— Можно попросить пана директора Сыма?

Тут показался Сым.

— Вы пан Иго Сым?

— Да. Чем могу служить?

В ту же минуту я выстрелил ему прямо в сердце. Шпик без звука повалился лицом вниз. Мы стрелой сбежали по лестнице. Позже мы спокойно разошлись по домам…

Немцы постарались превратить смерть Иго Сыма в пропагандистский спектакль, объявив в Варшаве траур. В отместку за его смерть гестапо захватило свыше сотни заложников, двадцать человек из которых уже 11 марта были расстреляны. Дополнительно арестовали нескольких человек из варшавской актёрской среды — пятерых из них отправили в концлагерь Освенцим…

  Фрагмент из польского фильма 1939 года «Żona i nie żona» («Жена и не жена») — последнего фильма, в котором снимался Иго Сым. Он поёт там песенку «Na całe życie» («На всю жизнь»):

Фрагмент польского фильма «Жена и не жена»:

Иго Сым поёт песенку «Na całe życie» (1939 год)

Писательница Стефания Гродзеньская, которая совсем ещё молоденькой танцевала в кабаре во время довоенных выступлений Сыма, вспоминала о нём так:

Может, он и не был выдающимся актёром, но им восхищались. У женщин он имел необычайный успех. О его победах ходили легенды…

Иго Сым не оставил после себя потомков. Его брат Эрнест, известный польский биохимик, во время немецкой оккупации был совсем на другой стороне баррикад, нелегально изготовляя взрывчатку для бойцов Армии Крайовой.

 ____________________________________

Два красавчика — те единственные, с кем вообще можно было бы хоть как-то сравнить Никодима 

из старого милого фокстрота:

Nikodem, Nikodem, nie równaj nawet się z Bodem,

Przy tobie Bodo i Igo Sym też są byle kim…

Никодим, Никодим, с тобой нельзя сравнить даже Бодо:

Рядом с тобой Бодо и Иго Сым вообще неизвестно кто…

Две судьбы и две смерти — такие разные, но в чём-то такие похожие…

 ____________________________________

Наконец, Адам Астон — то есть, Адольф Левинсон. Помимо танго «Ребекка» и фокстрота«Никодим», Адам Астон известен исполнением куда более серьёзных вещей. В 1941 году весь состав «львовского джаза» оказался в Оренбургской области, вблизи города Бузулук. Там происходило формирование польской армии, и вскоре артисты были включены в состав её II корпуса. Вместе с Польской армией на Востоке они прошли весь путь — от Ирана до Италии.

Именно Адам Астон сделал первую грамзапись знаменитой песни 1944 года «Красные маки на Монте-Кассино». Цитирую статью из «Солнечного ветра»:

Монте-Кассино — это гора в Италии, наглухо запиравшая войскам союзников путь на Рим. Многочисленные попытки американцев, англичан и новозеланцев прорвать тут немецкую оборону закончились полным провалом и огромными людскими потерями: окопавшиеся на склонах Монте-Кассино немецкие парашютисты сражались насмерть.

На вершине горы располагалось древнее аббатство, основанное, по преданию, ещё святым Бенедиктом в 524 году. Немецкий фельдмаршал Кессельринг, по соглашению с Ватиканом, ещё в конце 1943 года запретил своим подчинённым прикрываться мощными старинными стенами аббатства — по задумке, это должно было предотвратить его разрушение. Зная это, многие местные жители, итальянцы, считали аббатство Монте-Кассино самым безопасным местом и вполне надёжным укрытием.

Утром 15 февраля 1944 года свыше двухсот американских стратегических бомбардировщиков нанесли мощный бомбовый удар по аббатству Монте-Кассино, превратив его в руины. Вечером и на следующий день удары повторились.

«Акт величайшей глупости», как назвали разрушение аббатства в Ватикане, привёл к тому, что немецкие парашютисты, нисколько не пострадавшие от этих бомбардировок, немедленно заняли руины аббатства, ещё больше укрепив тем самым свою оборону. Кровопролитные и безрезультатные атаки на Монте-Кассино продолжались после этого ещё три месяца…

Вот сюда-то, на штурм Монте-Кассино, был брошен Второй польский корпус генерала Андерса. В мае 1944 года союзники взяли Монте-Кассино, прорвав немецкую оборону. Поляки понесли при этом огромные потери, сыграв во взятии Монте-Кассино основную роль. 

Утром 18 мая над аббатством взвился польский флаг, а накануне вечером была написана знаменитая песня, которую и теперь ещё знает, наверное, каждый поляк:«Czerwone maki na Monte Cassino» («Красные маки на Монте-Кассино»).

Песня «Czerwone maki na Monte Cassino» в исполнении Адама Астона, который тоже ведь находился у Монте-Кассино вместе с бойцами Второго корпуса генерала Владислава Андерса, была записана на грампластинку в 1946 году в Милане:

Czy widzisz te gruzy na szczycie?   

Tam wróg twój się kryje jak szczur.   

Musicie, musicie, musicie

Za kark wziąć i strącić go z chmur!

Czerwone maki na Monte Cassino

Zamiast rosy piły polską krew.  

Po tych makach szedł żołnierz i ginął,

Lecz od śmierci silniejszy był gniew…

Ты видишь вверху те руины?

Как крыса, там прячется твой враг.

Должны вы, должны вы, должны вы

Взять за шкирку и сбросить его с туч!

Красные маки на Монте-Кассино

Вместо росы пили польскую кровь.

По тем макам солдат шёл и гибнул,

                                                                        Но ярость была сильнее смерти…

Адам Астон — первая грамзапись песни «Czerwone maki na Monte Cassino»

На этикетке этой пластинки проставлены краткие сведения об исполнителях:

Баритон-соло Адам Астон в сопровождении оркестра театра-ревю Польской армии на Востоке. 

Дирижёр — подпоручик Хенрик Варс.

Варшавское кабаре «Морской глаз» — танго «Ребекка» — фокстрот «Никодим» — львовский «Теа-джаз» — опьяневшие от крови маки Монте-Кассино.

«Nikodem, Nikodem, nie równaj nawet się z Bodem»…

Валентин Антонов, декабрь 2011 года