| Georgo | Дата: Суббота, 20.03.2010, 18:11 | Сообщение # 1 |
 Дирижер
Группа: Администраторы
Сообщений: 387
Статус: Offline
| 
Виктор Буря
О КОЛЛЕКЦИИ ФИЛОФОНИСТА НИКОЛАЯ МИЛЛЕРА:
НОЧНОЙ КОНЦЕРТ ДЛЯ ТРОИХ.
В коллекции Николая Борисовича Миллера свыше 1500 пластинок. Популярнейшие исполнители 30 - 40-х годов представлены всеми своими песнями, записанными когда-либо на грампластинках. Есть среди дисков и настоящие уникумы - пластинки дореволюционной России; фирменные диски “Victor”, “Полидор”, “Пишущий амур”; очень редкие ныне “подпольные” и малотиражные издания Харбина, Японии; есть и знаменитые “кости” - песни, записанные на рентгеновских снимках в 60-е годы нашего столетия.
Звуки из “ракушки”.
Середина 30-х годов. Брезентовые туфли на резиновом ходу, обильно натертые мелом, белая накрахмаленная рубашка, черный отцовский галстук, все это - главный пропуск на танцплощадку в ЦПКиО. Братья Миллеры ходили к “ракушке” на амурском утесе не только потанцевать, их звала туда любимая музыка - столь милый обоим джаз.
Источником информации для хабаровских джазистов в основном служила граммофонная пластинка - по тем временам большая редкость. В Хабаровске их можно было купить либо в Торгсине, либо на рынке. Торгсин - это что-то вроде недавних валютных магазинов “Березка”. В Торгсине, кроме прочих, был отдел музыкальных товаров. В нем нет-нет, да и появлялись новые пластинки. Спрос на них был велик, да и купить их можно было лишь за червонцы или обменять на золото или серебро. Яков и Николай Миллеры были страстными охотниками за пластинками. Особый интерес вызывал джаз и песни в исполнении Леонида Утесова, Петра Лещенко, Вадима Козина, Константина Сокольского. Были среди тех песен и запрещенные - так называемые “эмигрантские”. Их можно было услышать только на пластинках. По радио они не звучали, как, впрочем, многое из советского джаза. На этикетках пластинок (их называют еще “яблоками”) в те времена не всегда писали имена композиторов и исполнителей. Кратко сообщалось - джаз такого-то, а то и просто только название песни. Под такими “молчаливыми “яблоками” на пластинках попадались Петр Лещенко или Александр Вертинский.
“Щупальца” Торгсина в комоде Миллеров.
Семья Миллеров жила тогда на Чердымовке, в районе нынешнего перекрестка улицы Фрунзе и Амурского бульвара, а это значило, что “приписаны” они были к танцплощадке в ЦПКиО. Те, кто жил на Пушкинской и далее от Амура, танцевали на “Динамке”. “Нарушителей границы” ждал “мужской разговор” - синяки и помятые бока.
Школа № 2, где учились братья Яков и Николай, была знаменита в городе. С Николаем в классе учился Сева Блюхер - сын легендарного маршала. Но не этим Блюхером знаменита была школа, а старшим Блюхером, что отстроил ее всего за 75 дней. Маршал был шефом этой рекордной тогда стройки. Если Севка, как сын командарма, мог запросто позволить себе купить что-нибудь в Торгсине, то Миллеры - увы - этого не могли. И стали постепенно исчезать одна за другой серебряные ложки и вилки из буфета Миллеров. Чайная ложка, побывав на весах Торгсина, превращалась в четыре рубля. Безумно манящий черный диск с бороздками, в которых таилась волшебная музыка, стоил 45 копеек. Итого - четыре новенькие пластинки.
- Что такое 45 копеек? И что вообще на них можно было тогда купить? - Николай Борисович задумался. - Для примера: два килограмма красной икры. Правда, она тогда очень дешевая была, кто ж ее в магазине покупал? Только приезжие.
Однажды, когда дальнейшее исчезновение из буфета столового серебра стало невозможным, открылся другой “канал добычи” драгметаллов. Миллер-отец хранил семейную реликвию - старинные карманные часы на золотой цепочке. Часы эти передавались в семье от отца к сыну. Яков и Николай приспособились вынимать из той цепочки по несколько звеньев, совсем по чуть-чуть - лишь бы на пластинку хватало.
- Позже курьез вышел, - вспоминает Николай Борисович. - Сейчас смешно, конечно, а тогда я страху натерпелся. В 1940 году это было. Провожали меня в армию. Брат Яков уже служил. Вечером собрались домашние на торжественный семейный ужин. Отец с речью - про традицию и часы рассказывает, про то, как ему их отец передал, а отцу - его отец… Просит маму достать часы из комода, и тут замечает что-то неладное. Спрашивает ее: почему цепочка такой короткой стала?..
Конечно, коллекция пополнялась не только после посещения Торгсина.
На городском рынке можно было выменять пластинки на что попало. Но меняться было опасно. Попадались продавцы “кукол” - например, на этикетке харбинской пластинки указано: Вертинский, а из граммофона льется какая-нибудь китайская народная.
Кумиры на экране
Появление звукового кино позволило не только слушать, но и видеть своих любимцев - певцов и музыкантов. Фильм “Заключенные” Н. Б. Миллер вспоминает с нескрываемым восторгом: “Там такие блатные песни звучали!!!” Сюжет фильма незамысловат: страна строит Беломорканал. В двух по соседству расположенных лагерях - женском и мужском - “перековываются” главные герои. По ходу сюжета герой и героиня берут в руки гитары и поют:
Тихо струны гитары смолкают.
Моим думам не слышен ответ.
Я совсем ведь еще молодая,
А душе моей тысяча лет…
Но все же рекордсменом популярности были “Веселые ребята” с джазом Утесова. Пацаны 30-х годов смотрели его по тридцать - пятьдесят раз. Утесов был кумиром… Он так и по сей день остался для Николая Борисовича непревзойденным джазистом.
Увидеть певицу и услышать “в живье” голос Клавдии Шульженко “помогла” война. Николай Миллер был на ее концертах на фронте…
Пять лет ждали братьев Миллеров их сокровища - черные диски с музыкой довоенного детства. И они вернулись к ним оба. Не раз контуженные и раненые, повзрослевшие и возмужавшие, но так и не разлюбившие музыку.
Кумиры вблизи.Конец 40-х годов
В Хабаровском театре музыкальной комедии - концерт возвращающегося из эмиграции в СССР Александра Вертинского. Билеты - только по очень великому блату. Первые ряды заняты руководителями края. Белым пятном выделяется парадный мундир генерал-полковника НКВД Гоглидзе. Он как бы и на работе - на сцене эмигрант. Заканчивая концерт, Вертинский обращается в зал: “Что еще я не спел вам?” Зрители выкрикивают названия любимых песен, не успевших прозвучать на концерте. Вертинский поет и поет, исполняя все просьбы. Пел он и по просьбе Николая Борисовича песню под названием “Бразильский крейсер”. Причем на ходу изменил слова в куплете, где говорится о состоянии культуры на Камчатке. Вместо: “…где культура лишь в зачатке”, пропел - “…где культура - давно уж не в зачатке”.
Были в жизни Н. Б. Миллера еще встречи с кумирами из мира музыки. Одна из них, самая яркая, не забудется никогда.
Рядом с Козиным.Конец 50-х годов
- В то время я работал начальником общепита ДВЖД, - рассказывает Николай Борисович. - Телефонный звонок от приятеля из Бикина: “Николай, к нам с концертом приехал Вадим Козин. Имей в виду, в Хабаровске он выступать не будет, запретили ехать к вам. Концерт у нас, в Бикине, а затем домой - в Магадан”. Не долго думая, оформляю быстренько командировку, еду. Перед концертом, на всякий случай, договариваюсь с начальником привокзальной столовой: так, мол, и так, пару коньяков, бутерброды приготовь в кабинете. После концерта посидим. Взял я у него ключи и пошел на концерт. Приятель мой, тот, что звонил в Хабаровск, из местных начальников был, потому супруге своей и мне места в первом ряду организовал. Клуб небольшой, домашняя, так сказать, обстановка. Зрители и певец глаза друг друга видят. Вадим Козин очень много пел в тот вечер. Старые и известные песни, и новые, еще нигде не исполняемые, о Магадане. Под занавес бикинцы стали просить его исполнить еще не спетые песни. Я тоже просил спеть любимые: “Нищую”, “Дружбу” и “Мой костер”. Я привез с собой очень редкую довоенную пластинку с песнями Вадима Козина. Он приятно удивился такой редкости, стал благодарить. В ответ сделал мне тоже подарок - магнитофонную бобину с песнями из цикла “Магадану посвящается”. Тут я осмелел, спрашиваю: где вы остановились в Бикине? Где ужинать собираетесь? Есть тут, говорю, в двух шагах столовая… Короче, уговорил. Он только одно условие поставил: я один никуда не пойду, обязательно с аккомпаниатором. И вот мы впятером: Козин с гитаристом, приятель с супругой и я в маленьком кабинете директора столовой просидели до четырех утра… Спрашивали, почему не уезжает из Магадана. Киев, Москва ждут вас… Нет, говорит, не поеду, не могу. Породнились мы с Магаданом, никуда оттуда больше не уеду. И ведь так и не уехал.
Волшебные канавки на тяжелых черных угольных граммофонных пластинках хранят звуки двадцатого века. В начале марта этого года Николаю Борисовичу Миллеру исполнилось 78. Что такое семьдесят восемь? 78 оборотов в минуту - это угловая скорость вращения пластинки, при которой она начинает жить. Здоровья Вам крепкого, чтоб не сбавлять жизненные обороты, и счастья Вам - сохранившему музыку и песни детства.
Источник: "Молодой Дальневосточник"
http://www.khabkray.ru/page/141
|
| |
| |
