Дата: Понедельник, 23.07.2012, 17:36 | Сообщение # 1
Дирижер
Группа: Администраторы
Сообщений: 816
Статус: Offline
http://www.russkije.lv
Заметки на полях семейной биографии Оскара Строка
Юрий Абызов
Даугава, 1997, № 1
"Король сочиняет танго" так назвала свой недавний очерк об О.Строке Э.Чуянова (СМ, Рига, 1997, 10 янв. ) В основе его — беседа автора очерка с внучкой О.Строка, в ходе которой были изложены некоторые семейные предания и легенды. С семейными легендами считаться надо — они тоже входят в мемуарный фонд. Но этот отдел мемуаристики, если есть возможность, всегда необходимо сопоставить с документами и свидетельствами современников, очевидцев. В результате наложения одного уровня материала на другой и возникает панорамное изображение.
Не посягая на «королевское достоинство» (пусть он будет «королем») постараемся дать представление о том, как современникам являл себя Оскар Строк, как это запечатлелось в печатных свидетельствах.
Начнем с музыкального образования О.Строка. Сам он в «Шлагер-календаре», выпущенном его же издательством «Казанова» в 1935 году аттестовался так:
"Строк Оскар. 1892. Пианист — Петербургская консерватория по классу рояля у проф. Н.Дубасова в 1916 г.» Что означает эта саморекомендация? Окончил консерваторию в 1916 году или прошел курс рояля у проф. Н. Дубасова в 1916 году?
Мы в свое время пытались получить подтверждение об окончании Строком консерватории или хотя бы о факте его обучения в ней, но пока — безрезультатно. Сведения М.И.Мангушева и Б.Л.Котлярчука: Строк был в 1913 году принят по классу композиции в Петербургскую консерваторию, «которую окончил с отличием» (Король танго.—Музыкальная жизнь, 1990, №20, с.30) нуждаются в документальном подтверждении. Но уж во всяком случае, совершенно невероятной представляется изложенная Э.Чуяновой семейная легенда, гласящая, что Строк окончил консерваторию в 14 лет. Известно, что в консерватории, помимо высших классов, были низшие, приготовительные, по окончании которых выдавался аттестат, его мог получить и вольнослушатель. А прошедшие высшие классы получали диплом и звание свободного художника. Мог ли О.Строк сказать о себе: я — свободный художник? Может быть, речь должна идти о приготовительных классах (фактически училище), их вполне можно было окончить в 14 лет.
Откуда вообще у нас возникли сомнения… а был ли мальчик… диплом Санкт-Петербургской консерватории? Вспомним Тэффи, которая рассказывала о том, что в эмиграции особы дамского пола чуть ли не через одну выдавали себя за губернаторскую дочь, восклицала: «А я и не подозревала, что у нас в России было ужас сколько губернаторов!»
В 20-е годы в Риге, как и в других эмигрантских центрах можно было выдавать себя за кого угодно и приписывать себе любое звание, вплоть до великокняжеского. Вспомним еще Милюкова, говорившего, что в эмиграции столько профессоров российских университетов, что скоро он один останется доцентом.
Что же удивительного в том, что любой музицирующий мог объявить себя выпускником хоть Московской, хоть Петербургской консерватории.
В том же "Шлагер-календаре" все братья Строк отмечены высокими степенями. Вот аттестация заграничных Строков:
"Строк Авсей. Знаменитый импрессарио на Д.Востоке. (Фр.Крейслер, Галли Курчи, Цимбалист, Хейфец и др.)". Полистав, находим еще, что он был (?) сотрудником самого Сола Юрока, знаменитого импрессарио. Но знаменитым был только С.Юрок, а «за Авсея Строка разговора нет».
Следующий брат - Лев.
«Строк Лев (Строков), выдающийся скрипач. Петербургская консерватория у проф. Л.Ауэра с мал. зол. медалью. Потом у Изаи. Сейчас в Америке». Америка ничем не подтвердила звание "выдающийся", так как Л.Строков остался в ней незамеченным. Но в Риге он действительно блеснул — с помощью своего брата Оскара. Остановимся на этом эпизоде чуть подробнее, поскольку эпизод этот характеризует и эпоху, и братьев Строк, и газетчиков той поры.
В № 5 журнальчика "Панорама" за 1927 г. находим фотографию: "Ред.-изд. "Новой Нивы" и "Панорамы" О.Д.Строк, дирижер Бронислав Шульц и скрипач-виртуоз Лео Строков на даче в Эдинбурге".
Затем в журнале "Новая Неделя" (1927, №13) появляется скромная фотография с еще более скромной надписью:
«Известный скрипач Лео Строков, ученик проф. Ауэра и Изаи выступает с исключительным успехом во всех главных центрах Европы, печать которой полна самых восторженных отзывов. Знаменитый Изаи называет Строкова новым Паганини».
В № 30 "Новой Нивы" этот же портрет украшает уже всю обложку.
В газете "Сегодня" (1927, № 57) появляется фотография: «Три известных скрипача — Тибо, Изаи и Л.Строков». Невооруженным глазом можно обнаружить, что это откровенный фотомонтаж - Л.Строков прилеплен сзади.
Что касается "самых восторженных отзывов" мировой печати, то читатель может пробежаться взглядом по репродукции оборотной стороны обложки "Новой Нивы" за тот же год — №18.
Так делаются репутации. Нахальство, как и совершенство, пределов не имеет.
Но впереди еще концерт Л.Строка в Риге. Музыкальный рецензент газеты "Слово" Иван фон Нолькен, похвалив хороший инструмент, дал концерту снисходительную оценку и закончил рецензию так: "...Игра не является настолько совершенной, чтобы можно было серьезно говорить о том, что г. Строков "является одним из самых выдающихся виртуозов нашего времени" (Слово, 1927, 21 мая).
Зато рецензент "Сегодня" В. Юревич вынес поистине убийственный приговор:
"... Я еще допускаю, что "король скрипки" в силу волнения или других каких причин не может чисто настроить своего инструмента. Но когда "один из самых выдающихся артистов нашего времени", "властелин своего искусства" не может сыграть трех тактов сколько-нибудь ритмично, когда "величайший артист" так и сыплет не то что нечистыми, но просто-таки грязными пассажами, когда "знаменитый скрипач" в каденце [!], например, к «Фолии» забирается в такие ультрахроматические дебри неряшливой интонации, что вступления пианиста ждешь со страхом, то... от более детального разбора концерта приходится отказаться" (Сегодня Вечером, 1927, 21 мая).
После таких рецензий Лев Строков исчезает из поля зрения рижан. Но Оскар Строк остается в Риге, озаряемый бенгальскими огнями двусмысленной славы.
В истории этой — весь Оскар Строк: все в превосходной степени, всюду комплименты самому себе и своим близким, всюду уверенность в том, что публику можно загипнотизировать. Поэтому даже обычные рекламные объявления приправлены степенью самовосхваления, не каждому маэстро свойственной:
"Foxtrot-Diе1е — ежедневно в голубом зале любимец публики композитор шлагеров Оскар Строк..." "Величайшие шлагеры сезона, наигранные знаменитым композитором Оскаром Строком..." (Сегодня Вечером, 1930, 25 нояб.).
И если строковский журнал "Новая Нива" объявляет конкурс на самого прелестного ребенка, то, конечно же, им оказывается дочка самого Строка, чья фотография и украшает страницу.
Утверждая, что он - знаменитый композитор, а его брат - известнейший импрессарио, а еще один брат - величайший скрипач, он с полной уверенностью полагал, что ко всему он, О.Строк, еще и великолепный делец.
В середине 20-х годов в Риге то и дело возникали разные газеты, журналы и книжные издательства, сулящие моментальную прибыль. Русскоязычный читатель в Латвии и в сопредельных странах томился без русского печатного слова в популярной форме. А понятия об авторском праве в Латвии еще не существовало (Бернская конвенция была подписана только в 1937 году), можно было брать любую книгу любого автора на любом языке, сокращать, переиначивать, перепечатывать, не нужно было платить ни автору, ни переводчику. Плати лишь за бумагу и печать, а если удастся договориться об оплате в кредит, то и об этом можно забыть - пусть типография судом домогается денег.
Ситуация вполне для Строка, и он в октябре 1925 года испросил разрешение на издание "Синего журнала", а в марте 1926 — на "Новую Ниву".
До революции уже были журналы с такими названиями: респектабельная "Нива" для семейного чтения и "Синий Журнал" - издание откровение бульварного толка с сенсациями, сплетнями, эпатирующее "приличную публику", но пользующееся успехом у публики, далекой от "приличностей".
Оскар Строк слил эти два "псевдопродолжения" в одно издание, наполненное материалом, беззастенчиво нахватанным из старых и новых журналов, предварив свое издание рекламой: «"Новая Нива" - иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни. Выходит еженедельно с приложениями: 24 тома книг известных русских и иностранных авторов, 52 №№ нот, 1 отрывной календарь, 6 других приложений и 52 №№ приложения "Синий Журнал"». .
Естественно, что на такое заманчивое предложение откликнулось несколько тысяч подписчиков - увы, вскоре горестно разочаровавшихся!
Реклама - любимый самодвигатель Строка, поэтому любое дело он начинал и продолжал с бесцеремонной и разухабистой рекламы.
И в одном из номеров его журнала появляется хвала самому себе в виде "письма" некоего Вл.Осмоловского:
«В сентябре прошлого года мне попался в руки один из очередных номеров "Новой Нивы", который весьма заинтересовал меня: ни одна книга за последнее 10-летие не всколыхнула в уме столько вопросов, сколько заронил этот один номер.
В связи с этим я подписался на журнал и теперь анализирую весь путь осуществления программы "Новой Нивы", чтобы уяснить ее идею. Может быть, я слишком идеализирую Ваш еженедельник, но мне кажется, что "Новая Нива" не просто новая перепашка старого печатного поля, но вещее знамение нового времени...» (Новая Нива, 1927, №2).
Поистине восхитительна эта размашистая, цветистая, "возвышенная" фразеология, где "мысль", "идея", "программа", "анализ" мелькают на страницах жалкого журнальчика, в котором нет ни одного живого самостоятельного слова, не говоря уже про "идею". Стряпал его, надо думать, Василий Гадалин, только недавно похоронивший свой журнал "Наш Огонек" подобного же свойства. Но редактором числился сам Строк, одного титула - "издатель" - ему было маловато.
Содержание журнала представляло чудовищную окрошку из того, что подвертывалось под руку. Ю.Слезкин и А.Толстой, Осип Дымов и Рабиндранат Тагор, Руаль Амундсен и Маяковский, Лебедев-Кумач и Клод Фаррер. То есть - все сдиралось с любых свежих заграничных изданий на русском языке. Номера сдваивались, не становясь толще. Книги перепечатывались с дореволюционных и советских изданий. Реклама гласила, что печатаются они на лучшей бумаге верже и со вкусом переплетены. На самом же деле, бумага была прескверная, а вместо переплета - обложка чуть ли не из оберточной бумаги.
Гонорарные расходы были незначительные, а доходы - на первое время вполне приличные. Но как всегда в биографии Строка, за взлетом следовало падение. Строку стало тесно в Риге, его поманил Париж, вернее, увлекла его туда р-роковая любовь. Историю эту многословно изложил бульварный журнальчик "За кулисами Риги", существовавший за счет слухов, сплетен и шантажа. В сенсационной статье "Подписчики "Новой Нивы" в руках... кокотки" пространно живописуется возлюбленная Строка, сотрудница его издательства Лени Либман. Щедро одаривая ее за счет подписчиков, он не только согласился поселить ее в Париже, но даже перевести туда свой журнал, что было уж чистым безумием. Но чего не делает любовь!
Журнал в Париже, естественно, не привился, русских изданий там и своих хватало, а деньги скоро разошлись - и пришлось возвращаться в Ригу. Но здесь Лени Либман нашла себе иного покровителя, тоже женатого, но обещавшего ей развестись и жениться на ней, на Лени Либман. Это был некто Пальти, коммивояжер. Возможно, именно с ним связана написанная Строком песенка "Яша-коммивояжер":
Край Прибалтийский объезжая, Он всем ужасно надоел, И чемоданчик раскрывал, Наш Яша очень грустно пел:
"Купите туфли и чулки, И помидоры и бычки, И папиросы и табак, И пылесосы и коньяк...
Вот с ним и выяснял отношения Строк с помощью торта, о чем рассказывает внучка Строка, только было это не на улице, а в еврейском клубе, где в буфете Пальти позволил себе отпустить по адресу отставленного любовника что-то нелестное, на что Строк схватил тарелку с пирожными и швырнул ее в лицо своему удачливому сопернику (За кулисами Риги, 1927, № 31).
Печатных источников, подтверждающих семейную версию о том, что "Черные глаза" связаны с Лени Либман, нами не обнаружено. Жаль; но, скорее всего, эта версия так и останется семейной. Что-то мог бы прояснить написавший слова этого танго А.Перфильев, но он, раскрывая свое авторство, не упомянул, какой сюжет ему был заказан Строком.
Как бы то ни было, потерпев крушение "любовной лодки" и издательства, Строк временно занялся деятельностью поскромней. В газетах замелькали объявления уже иного рода:
«Вследствие ликвидации распродаются по ценам макулатуры книги и ноты в нотно-книжном магазине по улице Свободы, 10» (Сегодня, 1928, 28 июня).
А спустя год:
«Пианист-аккомпаниатор и композитор, свободный художник Оскар Строк разучивает и проходит русские романсы и песни, шлагера, оперетты, оперы. Готовит к выступлениям. Дает уроки художественного аккомпанемента. Аккомпанирует и играет на концертах и вечерах»(Сегодня, 1929, 26 февр.).
Такого рода объявления свидетельствуют о том, что никакого капитала О.Строк из издательского дела не вынес, что удостоверяет и "За кулисами Риги":
«Даже наборщики вынуждены судом требовать свои заработные крохи с издания "Новой Нивы" Строка. Не заплатила "Новая Нива" и сотрудникам-писателям, в том числе до сих пор не считает нужным заплатить фактическому редактора журнала "пустяк" в 13 000 рублей...» (За кулисами Риги, 1927, №23).
Так что неверно (см.: Э.Чуянова), будто нажив деньги на чем-то (на журнале или на танго), Строк решил «вложить их в дело и открыл на бульваре Бривибас, почти напротив церкви Александра Невского, ресторан "Барберина". Но не учел действующего в Латвии закона, запрещавшего торговать спиртными напитками в радиусе 500 м от религиозно-культовых учреждений... Обычный кафе, естественно, принес одни убытки. Параллельно с этим обанкротилось и его издательство».
Мы не знаем, кто является автором приведенной нами цитаты — журналист или внучка Строка, но, как говорил Воланд: «Интереснее в этом вранье то, что оно — вранье от первого до последнего слова».
1. Открыл Строк не ресторан, а кафе-дансинг "Барберина".
2. Не на бульваре Бривибас, который шел только от Бастионного бульвара до Елизаветинской, а на улице Бривибас, уже за Дзиркаву.
3. Не почти напротив церкви Александра Невского, а в недавно выстроенном "модерном" доме проф. Сникера (ныне № 39, где сейчас антиквариат "Вольмар").
4. Прогорело предприятие не из-за алкогольных ограничений, а по самому настоящему неумению вести дело.
5. И не «параллельно с этим обанкротилось издательство», а тремя годами ранее, в 1928 году. «Барберину» Строк открыл в 1931.
Вкладывать в дело ему было нечего. Как издательство было пущено в ход на деньги подписчиков, так и кафе было открыто на деньги 20 нанятых официантов, с которых был взят залог в 200 латов с каждого. Так же в кредит было взято оборудование, посуда, два рояля и проч. (Сегодня, 1931, 16 дек.).
Как всегда, Строк позаботился о шикарной рекламе, провозгласив, что у него в «Барберине», помимо джаза, первоклассная кухня под присмотром поваров из известнейших дореволюционных столичных ресторанов — Кюба и "Медведь". Конферировавшая на открытии Эльза Буш с четырьмя гёрлс исполнила написанный по случаю шлягер Строка «Барберина», на слова Лери (Клопотовского), присяжного автора всех рижских ревю и музыкальных представлений (Сегодня Вечером, 1931, 16 сент.).
Искренне убежденный, что рижане только и будут, что под джаз завтракать, обедать и ужинать в его заведении, Строк блистательно доказал, что начисто лишен делового чутья и предприимчивости, не заметив даже, что на дворе 1931 год: бушует мировой кризис, и рижане только и заняты тем, что переписывают друг на друга векселя, пытаясь спастись от разорения.
Провозившись с «Барбериной» всего два месяца, Строк был вынужден объявить себя банкротом. Все 20 официантов потребовали вернуть им деньги. Не расплатился Строк и с владельцем дома, в котором он арендовал этаж и крышу для летнего кафе. Последовал суд, Строк был препровожден в тюрьму, просидел там в камере с финансовыми делягами четыре недели. В камере он написал "Мое последнее танго" и фокстрот под названием "Банкрот" (Сегодня, 1931, 27 дек.).
Шлейф долгов растянулся надолго. Вот некая Паулина Саулгозе заявила в полицию, что Строк взял у нее напрокат 180 скатертей и не вернул. Оказалось, что он отдал их в стирку, но не расплатился с владелицей прачечной, а та их продала (Новый Голос, 1932, № 6).
Так что газетчики были правы, именуя свои репортажи о нем: «Строк — талантливый неудачник».
Кое-как расплатившись с частью долгов, Строк на время уезжает в Германию. Но там развернуться ему не пришлось - к власти пришли нацисты, и он возвращается в Ригу.
Словом, вновь Строку пришлось играть по ресторанам, аккомпанировать и гастролировать. И вновь он делает попытку держать кафе — летнее кафе «Рандеву» в Майори. И вот здесь-то действительно имел в 1934 году казус с алкоголем: надо же было, чтобы в кафе зашел полицейский чин в штатском, заказал ликер и даже заплатил за него, а потом стал составлять протокол, так как кафе не имело лицензии на продажу алкогольных напитков. И опять последовал суд, вынесший решение: штраф 100 латов или месяц отсидки (Сегодня, 1934, 6 марта, 29 апр.).
Вот в такой обстановке и рождались прославленные танго.
Самое же парадоксальное во всех этих житейских историях, что все эскапады, залихватское вранье, романы, в которые Строк кидался очертя голову, не могли повредить его имени. Он так и остался достопримечательностью Риги, именно за свою, как говорят французы, жовиальность, то есть постоянное радостное восприятие жизни, способность наслаждаться ею взахлеб. А это сказалось в том, что все его танго, несмотря на продиктованную жанром легкую грусть по развеянным любовным иллюзиям, напеты голосом непреходящей жажды искреннего увлечения, отмечены сентиментальной напевностью, отчего они не знают увядания, и стоит им зазвучать, как и в старости вспыхивает тот блик, который играл на безрассудстве молодости.
Р.S. Когда наша статья уже была готова к печати, мы получили справку, что в картотеке С.-Петербургской консерватории, где сохранились сведения не только о ее выпускниках, но и обо всех поступивших в консерваторию, имя О.Строка не значится. Возможно, картотека не полна. Но имя брата Льва (1888 г.) значится — он окончил скрипичный класс Ауэра в 1908/9 учебном году. Не случайны на земле две дороги - та и эта. Та натруживает ноги, эта душу бередит.
Если бы автор этого фолианта был сегодня жив, я бы написала следующее:
Что, темами иссякли?
Семейные легенды – они легенды! Я понимаю, сегодня отыскать материал, который бы привлёк читателя, очень трудно. Почти невозможно. Писать о живых ныне композиторах, артистах – опасно. Могут по морде лица надавать и испортить жизнь автору и его родственникам в трёх поколениях, а вот о всяких королях, даже и «королях танго», творивших в начале и середине прошлого века – пожалуйста. За них заступиться некому, а внуки, «ради красного словца не пожалеют и родного деда». «Не посягая на «королевское достоинство» (пусть он будет «королем») постараемся дать представление о том, как современникам являл себя Оскар Строк, как это запечатлелось в печатных свидетельствах.» О, спасибо за великодушное позволение не лишать Оскара Строка титула Короля Танго! Некому смеяться! «...Постараемся дать представление о том...» А почему автор говорит о себе во множественном числе? Наверное уже этим хочет подчеркнуть, что не он один такого мнения? А по мне – это выражение трусливой неуверенности в написанном. Такой не пойдёт доказывать свою правоту один на один с оппонентом. Он его будет бить в собрании себе подобных. Этот стиль письма имеет непосредственное отношение к социальной приверженности автора: Мы смело в бой пойдём... Мы свой, мы новый мир построем... Нам песня строить и жить помогает... И опять: «Откуда вообще у нас возникли сомнения… а был ли мальчик…»«Начнём (опять «мы») с музыкального образования», говорит автор сенсационной статьи- разоблачения.
A меня, к примеру, не интересует, учился Оскар Строк в консерватории или не учился! Я, так же, не буду приводить тут список композиторов - бездарей , закончивших всякие консерватории, принятых в союз композиторов, удостоенных множества правительственных наград, но серые песни, оперы и оркестровые произведения которых сегодня никто не поёт, не играет и никогда не будет исполнять.
Ирвинг Берлин, американский композитор не учился в консерватории. Родился, кстати, в Белоруссии. Он работал в кабаке поющим официантом и в перерывах самостоятельно учился играть на пианино. По-моему он сам не знает, сколько шлагеров написал. Его песни стали народными в США, не говоря о его мировой славе и популярности.
Дюк Эллингтон не учился в консерватории. Почти ровесник Оскару Строку (родился в 1899 г) С семи лет учился игре на фортепиано, но только дома. А вообще, он больше интересовался бейсболом, чем музыкой. Дюк написал около 1000 композиций! О мировой славе Эллингтона тоже говорить не приходится.
Франсис Лей, французский аккордеонист и композитор. Именно тот бесконсерваторный Лей, написавший, среди множества других шлагеров, музыку к фильмам «История любви» и «Мужчина и женщина». Этим всё сказано.
Могу продолжить список, но бумаги не хватит. Я специально привела имена трёх выдающихся композиторов, пришедших к нам из разных культур, но без консерваторского образования. Они создали бессмертные песни, музыку к спектаклям, кинофильмам и оркестровые произведения. Итак, автор статьи не успокаивается: «Мы в свое время пытались получить подтверждение об окончании Строком консерватории или хотя бы о факте его обучения в ней, но пока — безрезультатно». Ведь сказaл же вам Оскар, что учился по классу рояля у проф. Н. Дубасова в 1916 году! Вам нужна справка- диплом окончания консерватории с печатью? А может когда Оскару было 14 лет, Дубасов ему заявил: Знаешь, Оскар, мне больше нечего тебе дать. Иди и удивляй мир своми танго!
Теперь давайте покидаем какашки в эмиграцию. Тэффи, которая рассказывала о том, что в эмиграции особы дамского пола чуть ли не через одну выдавали себя за губернаторскую дочь, восклицала: «А я и не подозревала, что у нас в России было ужас сколько губернаторов!» Милюков: «В эмиграции столько профессоров российских университетов, что скоро он один останется доцентом». Да, в эмиграции оказалось множество русских профессоров, доцентов, инженеров, учёных, выдающихся публицистов, писателей, композиторов, поэтов, архитекторов, художников. Но разве только в эмиграции хвастаются происхождением? А я сегодня знаю людей из России, пристегивающих себя родством к тем самым «жалким эмигрантам», которые покинули родину из-за страха за свою жизнь и жизнь своей семьи. Их разбросало по всему миру, не только в буржуйской Риге 20-х годов. Но какое отношение к этому имеет Оскар Строк? Ведь от того, что в эмиграции люди, потерявшие родину, может и хвалились не существующими титулами и родством, танго Оскара Строка сегодня не стали хуже и тем более - не забыты. Автор статьи намылил густую пену! Что, для метража понадобилось? О братьях. Самому Оскару, как гениальному композитору – мелодисту, они родственны только по крови. Поэтому цитирование рецензии (с фальшивыми фото) на выступление братьев Оскара Строка в статье с названием «Король сочиняет танго», согласитесь, является безрезультатной, беспомощной попыткой принизить талант самого Оскара Строка. Да, безрезультатной, беспомощной и преднамеренно злобной попыткой, потому что, повторяю, танго, написанные маэстро Строком от этого не станут бездарными! Да, Оскар Строк имел полное право себя восхвалять в своём издательстве «Казанова» и в своём журнале « Новая Нива» выставлять свою дочку, как самого прелестного ребёнка! Тем, кто сегодня трепещет и тает сердцем, слушая его песни, в своё время исполняемые множеством певцов по всему миру, наплевать на всё это. Для них – миллионов, слава Оскара Строка даже при бенгальских огнях, не двусмыслена. Да, своей музыкой он публику гипнотизировал и гипнотизирует и сегодня!
«До революции уже были журналы с такими названиями: респектабельная "Нива" для семейного чтения и "Синий Журнал" - издание откровение бульварного толка с сенсациями, сплетнями, эпатирующее "приличную публику", но пользующееся успехом у публики, далекой от "приличностей"».
А что такое «приличная публика» и публика «далёкая от приличностей»? А! Я забыла, ведь «мы свой, мы новый мир построем», где все до последнего будут одинаковы, как роботы и будут носить нашивку на груди с единственным словом «приличный». В какой школе Юрий Абызов учился ханжеству? В советской? Слугам народа были доступны ХХХ порно всех калибров, на все вкусы, самые последние иностранные фильмы, товары в магазинах «Берёзка», поездки за границу, а народ радовали фильмами киностудии Довженко, по телевизору пели «Куба – любовь моя», для поездки в Болгарию нужно было расписаться кровью, оставив на родине всю семью в заложниках, дабы не возникло желания сбежать, а в магазинах продавали обувь фабрики «Красный Октябрь» и к самым тёплым местечкам в стране были пристроены детки этих слуг. Так почему же Строку было не выставить свою дочь, в своём журнале, как самое прелестное дитя? И тут же: «Но когда, благодаря переводам, я стал членом Союза писателей, это дало мне возможность проникнуть в закрома спецхрана. Потому что там надо было иметь справку от учреждения, которое за тебя ручается и обязательно указать тему, потому что если ты что-то запросишь не по теме, то тебе откажут». http://skola.ogreland.lv/istorija/slovo/A/as.115.htm
Ага! Надоело принадлежать к «приличной публике». Захотел узнать что-то, что было не прилично и не положено знать роботу? Прямо скажу, это не достойно приличного человека!
И ещё. К чему это автор привёл выписки из газет в Эдинбурге за 1927 год? Если бы братья Авсей и Лев , под руководством Оскара, оказались в 1927 году в России, не думаю, что о них бы писали в журнальчиках, так как журнальчиков для таких мещанских новостей, в те времена в России не осталось. О советской журналистике: «Советская теория журналистики начинает формироваться в 1920-х гг. с дискуссий на страницах профессиональных и специализированных изданий “Журналист”, “Красная печать”, “Радиослушатель” и др... Объектом отражения в советском репортаже становятся события общественно-политической значимости. Сенсации, связанные с жизнью знаменитостей, сообщения о бытовых происшествиях, криминальная хроника вытесняются с газетных полос». В Эдинбурге они хотя бы могли заработать пару копеек. А у кого на даче они бы выступали, скажем, в Москве? У Сталина? Собрать в своей писанине одни нелестные статьи, высказывания третьих лиц и недоказанную клевету и назвать это «Заметки на полях семейной биографии Оскара Строка» - вот что я называю нахальством и мелкой подлостью. Вот только не могу понять, какую цель преследовал автор? Что плохого ему сделал Оскар Строк? Может позавидовал его славе Короля танго...
Хочу упомянуть имя выдающегося американского писателя О. Генри. Прозаик, автор популярных новел. Он был признан мастером короткого рассказа. Так вот О. Генри украл деньги в банке, где работал, удрал в южную Америку, вернулся, когда узнал, что жена умирает, угодил в тюрьму и уже в тюрьме стал сочинять свои новелы! Но мы же его не за это любим...
Возвращаемся к обвинителю Короля танго. «Реклама – любимый самодвигатель Строка... ». Откуда автор свалился? В 1997 году, когда былo написанo это «разоблачение Короля танго» Оскара Строка, реклама уже давно была двигателем везде, даже в Китае! Но сам себе создаёт рекламу спасителя еврейки по имени Геся Тейтельбаум. Даугава, 1996, №6
С писателем, переводчиком, литературоведом Юрием Ивановичем Абызовым беседует Татьяна Аршавская Т.А. Студенты Вас помнят? Ю.А. Некоторые. Неожиданные бывают встречи. Вот недавно приезжала из Израиля Геся Тейтельбаум, глава Сохнута. Я ее как-то плохо помню, а она почему-то считала, что мне чем-то обязана, что я ее спасал в ту пору. Т.А. Материально? Ю.А. Нет, как раз время было такое, я с 49-го преподавал... Врачи-убийцы, космополиты. Да, я еще был назначен замдекана в институте, на заочном отделении, что-то от меня зависело — передать ли дальше что-то там по инстанции, придержать ли. Т.А. Настучать или не настучать? Ю.А. Нет, просто промолчать. В общем, время от времени приходится встречать бывших студентов.
Вот она, самореклама в чистом виде, но в 1996 году! Кичливое упоминание о таком поступке я имею полное право приравнять к бахвальству русских эмигрантов в Риге! Попробовал бы он рассказать такую байку во времена от 1950 - 1970 гг. Его бы быстренько выкинули из союза писателей обратно к роботам с нашивками «приличный» на груди.
Неужели Геся что-то ляпнула в защиту врачей - вредителей? А если нет, то какое отношение студентка имела к суду над врачами-убийцами? Страшно подумать, что в 1949 году автору этотого «разоблачения» Оскара Строка, по рангу службы, была дана власть над судьбами людей и право настучать или промолчать... Информацию о Главе Сохнута по имени Геся Тейтельбаум мне отыскать не удалось.
Ещё о журнале «Новая Нива».
«Поистине восхитительна эта размашистая, цветистая, "возвышенная" фразеология, где "мысль", "идея", "программа", "анализ" мелькают на страницах жалкого журнальчика, в котором нет ни одного живого самостоятельного слова, не говоря уже про "идею". Стряпал его, надо думать, Василий Гадалин, только недавно похоронивший свой журнал "Наш Огонек" подобного же свойства. Но редактором числился сам Строк, одного титула - "издатель" - ему было маловато».
ДОЛГИЕ ЛЕТА ИНТЕРНЕТУ!
Журналист, прозаик, переводчик Василий Владимирович Гадалин (настоящая фамилия Васильев) был по специальности техник-чертежник судостроения. Работал в Кронштадском порту, на Путиловской верфи, Ревельском судостроительном заводе. Сотрудничал в кронштадских, петербургских, ревельских газетах. В 1913 г. переехал из Петербурга в Ревель. Сотрудничал в газете «Ревельские Известия». Один из основателей газеты «Ревельское Слово» (1916), журнала «Ревельская Пчела» (1917). В 1919 — 1920 гг. работал в Архангельске и Мурманске. В феврале 1920 г. эвакуировался в Норвегию. Работал токарем на заводе. Посылал статьи в «Новую Русскую Жизнь» (Гельсингфорс), «Последние Новости» (Париж), «Рижский Курьер». В 1921 г. вместе с семьей переехал в Ригу. Участвовал в газетах «Маяк» (1922), «Русская Жизнь» (1924), журнале «Мир» (1923). В 1921 — 1924 гг. работал в издательстве газеты ««Рижский Курьер», в 1924 — 1926 гг. — редактор журнала «Наш Огонек», в 1925 г. ответственный редактор газеты «Понедельник»; один из основателей издательства «Хронос»; выпускал журнал юмора и сатиры; в 1927 — 1929 гг. — редактор журнала «Новая Нива». С переносом журнала «Балтийский Альманах» в Ригу в 1928 — 1929 гг. значился его ответственным редактором. Был заведующим русским отделом в издательстве «Литература». Переводил прозу латышских писателей. После 1936 г. занимался сельским хозяйством. В 1940 — 1941 гг. работал слесарем, водопроводчиком. В 1942 — 1944 гг. работал в редакции газет «Двинский Вестник» и «За Родину». С января по апрель 1944 г. технический редактор журнала «Для Вас»; технический редактор издательства «Культура». Статьи в газетах и журналах подписывал псевдонимами В. Гадалин, В. Далин, В. Веглин, В. Г., В. Вегенов. В октябре 1944 г. был арестован, приговорен к 5 годам заключения. Отбыв срок заключения, вернулся в Ригу, где и умер.
СОН И ЯВЬ
Василий Гадалин
Снился мне сон: молодая головка Девушки милой склонилась ко мне; Сладкия речи воркует плутовка, Пухлыя щечки горят, как в огне... Шелк золотистый косы непокорной Грудь мою мягко волною покрыл... Вдруг поцелуй мимолетный, задорный Словно ожег меня и... разбудил. Дева исчезла! Гляжу — у кровати Воет лягавый мой пес... Ну, мой приятель, совсем ты не кстати Вздумал лизнуть меня в нос.
ЖУРНАЛ ОГОНЁК И ЕГО ИЗДАТЕЛЬ
Трудно ориентироваться в окружающем мире. Для того чтобы сориентироваться, нужно остановиться, к чему-то прислониться и отдышаться. Потом прислушаться и приглядеться. Желательно к тому, чему доверяешь. Если у вас еще осталось то, что принято теперь называть кредитом доверия. Кредит доверия - это то, что характеризует простой народ. Не простой народ характеризуют другие кредиты, менее виртуальные и более материальные. Я, к примеру, не исчерпал доверия к истории. Это имеет вполне объяснимые причины. Может быть, потому, что настоящее и будущее - это временные формы прошлого, единственно устойчивого состояния времени. Там всех, кого хотели куда-то выбрать, выбрали, наворованные деньги растратили и все, кому пришел срок, вымерли. То есть причин для волнения не осталось. Ничем непоколебимая завершенность прошлого абсолютно благотворно влияет на здоровье. Нужное выделено и подчеркнуто историей. Остальное сдано в утиль. Может быть, напрасно.
Если бы было возможно, то наряду с современными периодическими изданиями я с удовольствием подписался бы на издания, допустим, семидесятилетней давности. Среди них есть такие, которые интересны не только историкам и архивистам. К примеру, издававшийся в Париже журнал "Современные записки" был бы интересен большому кругу наших современников. Хотя бы по причине чрезвычайно плотной насыщенности этого издания подлинной русской литературой, вплетенной в прозаическую повседневность русской эмиграции первой волны.
В Риге с 1924 года издавался скромный журнал "Наш Огонек". Его стоит упомянуть в связи с нашумевшим в России столетним юбилеем журнала "Огонек". Никто не вспомнил об "Огоньке" русской эмиграции, и совершенно напрасно. В слежавшемся прошлом не только Прибалтики, но и всего Русского Зарубежья, которое легко восстановить, читая "Наш Огонек", интересно искать и находить крупицы тех ценностей, которые преждевременно отошли в область забвения из-за небрежности истории, озабоченной более значительными проблемами.
В старой подшивке журнала за 1924-25 годы, с каким-то удивительным ощущением оживающего прошлого, я отыскал публикации стихов и прозы К.Бальмонта, Аполлона Коринфского, Н.Агнивцева, С.Есенина, Ю.Галича, А.Ремизова, Скитальца, М.Зощенко, П.Романова, В.Шишкова и многих других, известных, не очень известных и неизвестных совсем. Соседство имен писателей Русского Зарубежья и Советской России говорит о том, что русская литература после революции еще долгое время развивалась в едином направлении. Противостояние идеологий сформировалось не так быстро, как принято думать.
Исключительное ощущение свежести творчества писателей, давно ставших классиками русской литературы, придает простая хроника событий, естественная для любой периодики. Приезд на гастроли в Ригу хореографической студии Е.Литвиновой из Ревеля, 25-летний юбилей творческой деятельности некогда скандального писателя М.Арцыбашева, выставка живописи академика Н.Богданова-Бельского в Риге (кстати, неоднократно бывавшего в Эстонии), посещение Прибалтики русскими актерами Мозжухиным и Лисенко, кончина патриарха Тихона в Москве, восстановление Летнего сада в Петрограде и многие другие события с обыденной скрупулезностью отражены на страницах журнала.
Создателем и главным редактором журнала "Наш Огонек" был Василий Владимирович Васильев-Гадалин, литератор, способный организатор и общественный деятель. В те времена деятельных людей было немало. Как принято говорить, их востребовало непростое время. Это же непростое время наградило их непростой судьбой.
Безусловный интерес представляет время его жизни и творчества в Эстонии. В 1913 году Гадалин переезжает из Петербурга в Ревель, чтобы стать сотрудником "Ревельских Известий". Спустя три года он выступает уже в качестве одного из основателей газеты "Ревельское Слово".
В том же году в свет выходит первая книга писателя "Русские самородки". В ней "бесхитростно и правдиво рассказано о простых русских людях, с "искрой Божией", сила таланта коих заставила говорить о них весь мир. Книга была очень тепло встречена печатью" (Александр Ли).
В 1917 году Гадалин основывает в Ревеле литературно-общественный журнал "Ревельская Пчела", имевший, к сожалению, досадно короткую жизнь; через семь номеров он прекратил свое существование. Скудные факты биографии, дожившие до наших дней, говорят о чрезвычайно насыщенной общественной жизни Гадалина в ревельский период жизни. Он занимался созданием целого ряда литературно-художественных кружков при местных заводах, участвовал в разнообразных мероприятиях, связанных с просветительской деятельностью тех лет.
В 1917 году закончился ревельский период деятельности Гадалина. Дальше судьба его складывалась в ритме эпохально-судорожных событий меняющейся России. Он жил в Екатеринославе, Архангельске; волной эмиграции его занесло в Норвегию и лишь в 1921 году он окончательно поселился в Риге.
Обилие личных достоинств искушает человека соблазном проявить себя сразу в нескольких областях и, как правило, приводит к невыразительным результатам. Гадалин был счастливым исключением из этого правила. Печально то, что впоследствии никому не пришло в голову переиздать его произведения. Небольшие новеллы-гротески, литературные зарисовки и эссе, написанные в двадцатые годы, изящны, печальны и светлы. Они очаровывают неторопливой стильностью повествования и исключительно оригинальным, стилистически легко определяемым, тонким юмором Гадалина.
В жизни все относительно. Возможно, на фоне великой истории русской литературы творческая деятельность Гадалина выглядит несколько скромно. Это вовсе не повод для того, чтобы предать забвению имя человека, жизнь которого была посвящена служению русской культуре. Забыть легко. Помнить значительно сложнее.
«Содержание журнала представляло чудовищную окрошку из того, что подвертывалось под руку. Ю.Слезкин и А.Толстой, Осип Дымов и Рабиндранат Тагор, Руаль Амундсен и Маяковский, Лебедев-Кумач и Клод Фаррер. То есть - все сдиралось с любых свежих заграничных изданий на русском языке. Номера сдваивались, не становясь толще. Книги перепечатывались с дореволюционных и советских изданий. Реклама гласила, что печатаются они на лучшей бумаге верже и со вкусом переплетены. На самом же деле, бумага была прескверная, а вместо переплета - обложка чуть ли не из оберточной бумаги».
Теперь, не утруждая себя дальнейшим разбором очередной злобной пены (уроки романсов свободного художника Строка, неоплаченные скатерти, тюрьма за долги, все неудачные попытки заработать на жизнь), я имею полное право без колебаний усомниться в правдивости всего, что написал Юрий Абызов об Оскаре Строке. До этой статьи Александра Борисова - и после!
В заключение хочу сказать, что мне, так же, всё равно, кому Оскар Строк посвятил танго «Чёрные глаза», кокотке Лени Либман или просто, взял и написал разрывающее душу, танго. Мне, так же безразлично, кто являлся прототипом Яши коммивояжера. Вот прямо сейчас я, послушав обе песни, ещё раз скажу:
Так давно не был на сайте, так много прозевал. Исправлюсь. И спрошу вас, Майя, честно и прямо: "Разве нашли бы вы время написать так красиво о МАЭСТРО?! Вы его высоко цените. Вы о нем думаете. Вы поете его танго и романсы. Но сказать человеку, что он прекрасен и талантлив, всегда нужен повод. Появился господин Повод, и вы сказали свои главные слова Маэстро. Вы признались ему в любви. Вы столько интересного материала нам выдали о нем и его коллегах по издательским творениям. Я вот уже месяц копаюсь в московских архивах в поисках материалов о композиторах классической музыки. Зарылся по самые уши не потому что хочу что-то накопать на них, а потому что хочу знать правду. Правда, самая горькая, таланту не повредит. Но она нужна. Перевирать - ТАБУ! Согласен. Истине - распахните душу и головы свои! Живу по этим заветам. Я с вами, моя драгоценная! И я не с вами. Fifty-Fifty! Но в гневе вы, Майя, прекрасны. Ваш верный друг и почитатель.
PS. Знаю, ошибки у меня неизбежны, но наш Админ поправит. Спасибо.
ВОТ ПРЯМО СЕЙЧАС, ПЕРЕЧИТАВ ОБЕ СТАТЬИ ЮРИЯ АБЫЗОВА, МАЙЮ РОЗОВУ И ГЛЕБА ГРИШАЕВА, ГОТОВА ЕЩЕ И ЕЩЕ РАЗ ПРИЗНАТЬ: БРАВО МАЙЯ РОЗОВА! БРАВО!
Милая моя, Майя! Я говорю "Браво" твоей искренности и твоему желанию защитить талантливого человека от наветов. Только не наветы это и не иссяк темами автор. У меня он вызывает даже симпатию своими публикациями (перечень статей длинный-длинный), в которых много тем интересных и разных затрагивает. Для автора, как и для каждого из нас: Строк чертовски талантлив. А талантливый человек талантлив во всем, даже в авантюрах, в собственной невезучести, непоследовательности, неумении довести до ума начатое дело. Автор, в первую очередь, в статье ратует за честность и объективность биографов и родственников, в воспоминаниях которых зачастую четко отслеживается желание выпятить себя через причастность к знаменитости. Нет даже стремления больше узнать о своем герое или родственнике. Одни сидят в засаде и вещают полунамеками, что много знают, но время рассказать не пришло, а уж придет, попляшем на костях. Другие, будучи далеки от истины, взбираются на трибуну и глаголят, глаголят. Главное, чтобы покрасноречивее получалось. Тонны книг, статей пишут и собой любуются. Что только вредят репутации человека своими приблизительными разглагольствованиями, не задумываются. Вот об этом статья. Ведь правду написал Юрий Абызов и в статье, которую разместил Георгий об авторстве песен. Изучение реестров РАО вызывает не просто недоумение, но и злость. Наследники готовы представить все, что угодно, чтобы доказать авторство родственника, а чиновники готовы принять это "все, что угодно". А истина опять в речку грязную выплескивается. Замечательно, что есть Интернет, что так много можно почерпнуть в этом пространстве, но и его замусорили те самые приблизитологи. Почище РАО глупости тиражируют. Почему это должно быть нормой? За свои слова надо отвечать, независимо от того восхваляешь ты кого-то или хулишь. Я именно это вынесла из прочитанной статьи. А еще мне бы очень хотелось. чтобы у талантливых знаменитостей наших тоже было чувство меры и ответственность за свои поступки. И в этом мы с автором на одной волне. Как говорит Глеб, во всем остальном Майя-Майечка я с тобой. Веришь?! Не случайны на земле две дороги - та и эта. Та натруживает ноги, эта душу бередит.
Дата: Воскресенье, 29.07.2012, 08:32 | Сообщение # 5
Композитор
Группа: Администраторы
Сообщений: 192
Статус: Offline
Оля, милая, и Глеб (тоже милый), спасибо за добрые слова в адрес моих правдивых Fifty! Остальные Fifty Ща буду доказывать. Может отобью ещё процентов сорок девять!
Pечь в статье у Ю. Абызова идёт не o лени, безразличии, некомпетентности РАО, или о родственниках Оскара Строка. Речь идёт о композиторе Оскаре Строке, подарившего миру незабываемые песни. Когда Оскар Строк сочинял свои танго, сегодняшних родственников ещё не было в живых, но каждая нелестная статья, или не совсем благородный поступок из жизни композитора, даже его любовь к женщине - изображены в статье в насмешливом, разоблачающем тоне: «Для кого-то ты Kороль танго, а для меня - слабoхарактерный хвастун и обманщик (которого и женщины не любили), включая твоих бесталанных братьев-неудачников - самозванцев».
Kое-что о братьях Оскара Строка, Авсее и Льве.
Из Bикипедии: Старший брат — Авсей Давидович Строк (англ. Awsay Strok; 1 января 1877 — 1 июля 1956) — американский импресарио, в том числе занимался организацией гастролей Фёдора Шаляпина, Сергея Прокофьева, Миши Эльмана, Ефрема Цимбалиста, Артура Рубинштейна, главным образом в странах Юго-Восточной Азии.
Врут?
Дабы получить подтверждение информации, я решила поискать Оскаровых братьев в англоязычных источниках.
Вот, что нашла мгновенно.
In the wake of the Russian revolution many artists escaped from Russia to the Far East, some to Shanghai, others to Japan. In Tokyo, the Imperial Theatre soon became the favourite platform for performances by Russian artists, mostly through the work of a Latvian-born impresario, Awsay Strok who was active in Asian countries, and who organised Prokofiev's recitals in Japan. Перевод. «После революции в России, многие артисты бежали на Дальний Восток - некоторые в Шанхай, другие в Японию. В Токио Императорский театр вскоре стал любимым местом выступления русских артистов, в основном благодаря работе импресарио из Латвии, Авсею Строку (1877 - 1956) который развил активную деятельность в азиатских странах и организовал концерты Прокофьева в Японии». Как вам это нравится?
A set of six Japanese silver tumblers. The base marked with the Asahi crest and an inscription to 'Mr A. Strok" (Awsay Strok (1877 - 1956) Latvian-born American impresario who introduced many noted artists such as Mischa Elman, Anna Pavlova. Efrem Zimbalist, Feodor Chaliapin & the composer Prokofiev to Far Eastern audiences. He began his career in the Far East as a cellist with the Old Shanghai Symphony Orchestra after World War I and eventually become an agent. Known for introducing Russian artists who had escaped in the wake of the Russian Revolution, his primary platform was the Imperial Theatre in Tokyo... a contemporary of Motoo Ohtaguro, first critic of Western music & scion of the Shibaura Seisakujo family [later Toshiba]). H 5 cm (2 ") W 228 grams.
Перевод:
Набор из шести японских серебрянных стаканчиков. С наружной стороны дна имеются штамп и гравировка: Герб Asahi и надпись "г-н А. Строк" (Awsay Строк. 1877 - 1956) Американский импресарио родом из Латвии, который представил Дально- Bосточной аудитории многих известных артистов, как Миша Эльман, Анна Павлова, Ефрем Цимбалист, Федор Шаляпин и композитор Прокофьев. Он начал свою карьеру после первой мировой войны, на Дальнем Востоке в многолетнем Шанхайском симфническом оркестре, как виолончелист и в конечном итоге стал имресарио, известным тем, что представлял русских артистов, покинувших Россию после революции. Oсновной платформой eго деятельности был Императорский театр в Токио - современник Моту Ohtaguro, первого критика западной музыки и отпрыска семьи Shibaura Seisakujo (позже Toshiba). В высоту 5 см (2 ") Вес 228 граммов.
Как видите, Авсeй Строк, стрший брат Оскара был не простым человеком
Его брат, Лео Строков, действительно был учеником Эжена Изаи - Eugène Ysaÿe (бельгийский скрипач, композитор и дирижёр. 1858 - 1931)
Подтверждение:
Приведу фрагмент статьи и ссылку. Кого интересует - загляните.
His Symphonie Еspagnole was the first on disc to contain the Intermezzo; an earlier recording with Ysaÿe pupil Leo Strockoff - who always claimed to have recorded it complete with Hamilton Harty - was issued without it whilst Menuhin’s recording came slightly later.
Перевод. В скобках мои примечания.
B его исполнении (речь идёт о Хенри Меркел - Henry Merckel, 1897–1969 французский скрипач) Испанская Симфония (французскго композитора Эдуарда Лало -Édouard Lalo, 1823 - 1892), была записана на диске и впервые содержала Интермеццо, ранее записанная учеником Изаи, Львом Строковым, который всегда утверждал, что записал ее полностью с Гамильтоном Харти (ирландский композитор, дирижёр, пианист и органист, 1879 - 1941) но запись эта была издана без Интермеццо, в то время как запись Менухина (Иегуди Минухин - Yehudi Menuhin выдающийся американский скрипач, родился в Белоруссии. 1916 - 1999) появилась чуть позже. http://www.musicweb-international.com/classre....178.htm
Ещё одно упоминание Лео Строкова вот тут:
http://www.flightglobal.com/pdfarchive/view/1918/1918%20-%200293.html Его имя упоминается в группе артистов, участников национального традиционного концерта в честь победы Английского Королевского Военно-морского Флота над французами в 1805 году в Трафалгарской битве. После первой мировой войны праздник потерял популярность среди англичан.
Marie Novello,- Мари Новелло - известная английская пианистка. 1898–1928 Jan Oy-Ra? Courtice Pounds - Куртис Паундс - английский певец, тенор. 1862 - 1927 Robert Radford - Роберт Радфорд - известный английский певец - бас. 1874 - 1933 Madge Saunders - Мэдж Саундерс? Ella Shields - Элла Шилдс - американская певица мюзик-холла. 1879 - 1952 Stralia? Leo Strockoff - Лео Строков - русский скрипач. 1888 - 1957 Percy Tarling - Перси Тарлинг? Albert Whelan - Алберт Уэлан - известный в своё время австралийский певец и артист. 1875 - 1961 Flora Woodman - Флора Вудман - Шотландская певица - сопрано.
К именам артистов, доступным сегодня в инете, я подписала краткую инфо.
Соло на скрипке ЛЕО СТРОКОВ! Запись на Columbia Record Бетховен. «Xoр дервишей» из «Руины Афин» («Развалины Афин»)
Не знаю, что произшло в жизни братьев Авсея и Льва Строк к 1927-му году, но в своё время они были неординарными личностями. Oб этом Ю. Абызов не счёл нужным упомянyть. Откуда ему было знать в далёком 1997, что через 15 лет, благодяря интернету и свободе обмена информации в России его преднамеренно выборочные фрагменты из жизни всех трёх братьев Строк, пополнятся непредвзятой информацией из опубликованныx в независимыx от политики и социального строя источникаx. Я нaдеюсь, что хоть теперь со мной согласятся, что Ю. Абызов был далеко не беспристрастен к истории жизни Оскара Строка и его публикации о композиторе никак нельзя назвать честными поисками правды. Не знал правды? Откуда ему было знать? Сам ведь жил за железным занавесом, но... Ещё и не желал знать правду!
По словам Абызова, даже рецензию о своём журнале "Новая Нива" написал сам Строк и подписался именем несуществующего Вл. Осмаловского. Хорошо, но Александру Борисову можно верить? Ведь содержание его статьи совершенно исключает всё, о чём написал автор, касаясь истории издания некоторых журналов, выходящих в тот период в Риге в среде русской эмиграции и его насмешливо- пренебрежительное упоминание Василия Гадалина, как редактора. Вот потому я не верю всему остальному. В моём понимании последние строчки «обвинительного протокола» никак не оправдали беспощадного сарказма Абызова: «Я унижу тебя в каждом слове моей статьи, а потом великодушно заявлю, что это всё можно свалить на безрассудную молодость... »
Оленька, может я не разглядела то, что совершенно очевидно другим, но если бы автор "избиения Строка", ратовал за объективность биографов, он бы после каждой выписки из очередного журнальчика, выражал бы хоть какие-то сомнения по поводу правдивости публикаций, источников, и везде бы проставлял знак вопроса.
